Девять сотен дней и ночей блокадный Ленинград и его жители боролись за жизнь, переживали голод, холод и постоянные артобстрелы. Город жив и сегодня, правда, зовётся уже иначе – Санкт-Петербург, но память об ушедших годах в нём жива до сих пор. 

Санкт-Петербург недаром называют музеем под открытым небом. Уцелевшие во время бомбёжек здания способны много рассказать о городе и без специального сопровождения. Достаточно лишь прогуляться неспешно по старым улицам и просто спросить местных: кто-нибудь да обязательно вспомнит свою семейную историю. 

Рассказывают обычно о том, где жили люди, где они работали, как стояли длинные очереди за хлебом и какая из сторон улиц считалась самой безопасной при артобстреле. Чтобы обогреть дома холодной зимой, на дрова изводили буквально всю мебель, но при этом целыми и невредимыми остались картинные рамы, обитые старинным деревом оконные проёмы.

 

Один из самых известных символов победы – Вечный огонь – на территории бывшего Советского Союза также впервые появился именно в Ленинграде далёкой осенью 1957 года. Он расположен посреди Марсова поля. 

В наши дни это полноценное место отдыха. Люди приходят прогуляться, посидеть на зелёных лужайках, дети ловко карабкаются на монумент, а студенты расположенного рядом университета культуры срезают путь через его дорожки. Практически каждый турист с камерой считает своим долгом сделать несколько десятков снимков того самого, первого пламени, а потому свято место пусто не бывает.

С самого первого дня Вечный огонь не прекращал гореть, именно от него зажигались огни в Москве, Севастополе и многих других городах. 

Сегодня Дом радио находится в частной собственности. Его обслуживает примерно 50 человек. Последний концерт в его стенах записывался 5 лет назад. Тем не менее, радио продолжает жить, выходить в эфир и даже потихоньку менять старое оборудование на новое.

В годы Великой Отечественной войны именно радио поддерживало в городе жизнь. По учащённому биению метронома люди понимали, что на улицу лучше не выходить, а размеренный темп ударов воспринимали как окончание тревоги. 

В архивах сохранились уникальные фотографии и документы. В программах эфира, расписанных на неделю вперёд, даже в тяжелейшие дни блокады концерты, спектакли, выступления поэтов. На витринах сохранилась партитура знаменитой симфонии Шостаковича, а за ныне музейным помещением спрятался небольшой полуподвал без окон: отсюда вёлся эфир во время бомбёжек.

На территории Пискарёвского мемориального кладбища никогда не бывает тихо: без перерыва из колонок льётся торжественная музыка, от которой сразу же пробирает дрожь. Центральная аллея заканчивается монументом Мать-Родина и обелиском, на котором высечено знаменитое «Никто не забыт и ничто не забыто». 

А по краям от аллеи расположены братские могилы: по одну сторону лежат военные, по другую – мирные жители Ленинграда. В абсолютном большинстве случаев невозможно установить их имена.

По меньшей мере 500.000 человек покоится на территории кладбища, большую часть из них унёс голод. Именно поэтому на братских могилах принято оставлять не цветы, а небольшие кусочки хлеба. 

Но, разумеется, никто не сможет рассказать о тяжёлых днях блокады лучше, чем те, кому повезло выжить. Дети-блокадники за время встречи несколько раз просят не называть себя ветеранами: ветераны воевали, а блокадники боролись за жизнь. Война осталась в памяти даже спустя долгие годы. 

«Когда наступило лето 1942 года, люди стали сажать огороды. Сажали прямо на улицах. Всем раздали семена, чтобы можно было прокормиться. Нам достался турнепс – я тогда даже не знала, что это такое. Сажали в Таврическом саду. Помню, как попробовала эти маленькие зелёные листики и подумала: «Дрянь какая, невозможно есть несмотря ни на что». А лето сменяли холодные зимы. Мы сожгли абсолютно всю мебель в буржуйке, чтобы согреться, такая была зима. Остался только старый комод, потому что у мамы просто не хватало сил его сломать. В школах была такая холодина. Знаете, что такое чернильница-непроливайка? Туда наливаются чернила, потом тыкаются ручки с пустым пёрышком. Даже чернила были замёрзшие. И нам учительница всегда говорила: «Не смейте туда плевать, у вас кляксы будут в тетради!», - вспоминает блокадница Лидия Николаевна ЦАПЛИНА.

 

Ветеран-блокадник Тамара Анатольевна ЗАРАЙСКАЯ хорошо помнит, как началась война. 22 июня 1941 года она с родителями и бабушкой должна была уехать погостить в Одессу, но в полдень прозвучало сообщение Молотова. Так началась блокадная жизнь семилетней девочки: 

«Через наш дом проходила вторая линия обороны. Мы жили на втором этаже, через окна выходили пулемёты. Во дворе находились военно-полевой госпиталь и военно-полевая кухня. В сентябре-октябре 1941 года мы ещё жили там. Но так как это была вторая линия обороны, нас в итоге эвакуировали на Петроградскую сторону в чужую квартиру. Я до сих пор не могу спокойно ехать мимо моста, который около Кировского завода. Очень хорошо помню, как фашистский бомбардировщик пытался разбить нашу машину. Я сидела у бабушки на коленях, а мама наверху – шофёр чудом ушёл. Поселились в чужой квартире, получили карточки. В феврале 1942 года умерла бабушка. У меня была детская карточка, у мамы – иждивенческая, она была сильно больна. И вот представьте себе: 1942 год, морозы под 30 градусов, обстрелы. В магазинах ничего нет, очереди, бывает, на карточки даже хлеб не дают. И я, семилетняя девочка, иду в магазин и стою очередь. В один из дней у меня хлеб выбили из моей маленькой подмышки. Выбила девушка в плисовом пиджачке, замотанная шалью. Она тут же бросилась на сугроб  и стала его есть. Я закричала, закричала и вся очередь. Они стали поднимать её и отнимать хлеб. Военный, проходивший рядом, забрал меня и остатки хлеба, и отвёл домой. Тогда мамы не боялись отпускать семилетних детей на улицу, хотя бомбёжки были. В мае 1942 года меня отправили в детский дом. Приехал шофёр с дороги жизни, в чьей квартире мы жили. Он увидал, в каком состоянии мама, отправил её в больницу, а меня - в детский дом. В детском доме было хоть какое-то детское питание, но мы пытались есть даже травинки. Потом нас эвакуировали на Алтай, и только после войны меня отыскал отец. Так и прошло моё блокадное детство». 

    

В канун трагической для нашего народа годовщины начала Великой Отечественной войны, корреспондент газеты «Эврика» побывала в Санкт-Петербурге. Оттуда она привезла уникальные звуковые файлы времен блокады. Узнать как осажденный город жил все эти 900 дней можно здесь