Пока джихад не разлучит нас...
23-летняя Кумисай рыдала в трубку. На том конце провода – инспектор по защите женщин от насилия ДВД по Актюбинской области Марина НУРЫМЖАНОВА успокаивала её, и в то же время переживала, как бы дозвонившаяся, испугавшись, не бросила трубку. Не каждая из тех, кто попала под влияние радикалов, доверится человеку в погонах. Для них полицейские, как известно, тагуты – шайтаны.
Кумисай продолжала плакать. У молодой актюбинки супруг исповедовал ислам радикального толка. Сперва у них была «большая любовь и грандиозные планы на будущее». Ермек планировал стать хирургом, спасать людей. Тогда в их жизни не было ни ахи (брат мой), ни ухти (сестра моя), ни тем более джихада. Но позже Ермек и его брат Рафхат попали под влияние салафитов. Молодые люди круглыми сутками бредили о том, как бы присоедениться «к своим угенетённым братьям» в Сирии. В итоге кайынага (брат мужа) и его жена летом прошлого года через Турцию уехали на Восток, с собой они забрали сына. Затем слали Ермеку полные восторга письма о своих буднях на территории, подконтрольной ИГИЛ.
Лишь летом этого года актюбинский городской суд за публичные призывы к терроризму заочно арестовал Рафхата. А вот где его младший брат «Ёжик» – Ермек, пока неизвестно.
– Я его давно не видела. Ермек написал отказную, что не претендует на ребёнка, но я всё равно боюсь, – плакала женщина.
В не менее ужасной ситуации оказалась 24-летняя Жайна из Мугалжарского района. После того, как её муж отрастил бородку и укоротил штанишки, женщина только и успевает замазывать свои синяки и шрамы. Он хочет одного – чтобы жена читала намаз, сменила светский наряд на религиозный, закрытый, и во всём ему подчинялась. Жайна пыталась угодить мужу, но её «прогресс» не совсем устраивал Самата. За это он её бил. Весьма жестоко. Однажды женщина, не выдержав издевательств, сбежала к родителям. Но куйеу бала приехал к старикам, избил взрослых, забрал жену, а дома, продолжая «религиозное воспитание», облил её кипятком. Ожоги были глубокими.
– Я не могу написать на него заявление, это – бесполезно, – рыдала также в трубку Жайна. – Мне нужно просто сбежать. Туда, где он не найдёт меня.
Марина Нурымжанова и её успокаивала по телефону. Пыталась убедить её написать заявление и довериться правоохранительным органам. Но Жайну в её положении, как она поделилась, устроил бы лишь один вариант – укрытие, где её никто – ни муж, ни ахи, ни ухти не достанут.
К счастью, удалось это сделать 26-летней кызылординке Мансие. Правда, для этого пришлось пережить все ужасы джихада, устроенного её мужем и другими религиозными фанатиками в июне этого года в Актобе. Молодая женщина встретила своего будущего супруга несколько лет назад, тогда ничто не предвещало беды. Но после стремительной радикализации он буквально взаперти держал свою жену, одел её во всё чёрное, запретил общаться с родственниками.
– Я всё время чувствовала угрозу, меня не покидало бесконечное чувство тревоги, я стала бояться своего мужа, – позже рассказала она Марине Нурымжановой.
Передать весточку своим родителям у девушки не получалось. Лишь после того, как мужа Мансии этим летом во время терактов ликвидировали сотрудники спецназа, женщину, наконец, к себе на родину забрали родители.
– Но это редкое исключение из правил, – говорит инспектор по защите женщин от насилия ДВД по Актюбинской области Марина Нурымжанова, – большинству жертв насилия некуда идти. Какой толк консультировать их по телефону, быть жилеткой им при тайных встречах, если они всё равно возвращаются к своим тиранам?
Ситуацию, по словам сотрудницы правоохранительных органов, могло бы спасти открытие в Актобе кризисного центра для женщин, испытывающих не только бытовое, но и религиозное насилие. Только с начала года в ДВД обратились более 3.000 (!) представительниц слабого пола, которых избивают не только мужья, но и их родственники – свёкор, свекровь или девери. Немало среди таких «воспитателей» и тех, кто пятикратно совершает намаз.
Временным приютом для многих из них пока является Дом мамы, но он рассчитан всего лишь на 20 человек. К тому же время пребывания в нём ограничено – всего полтора года, да и рассчитан он на жертв бытового насилия.
– Сейчас в Актобе есть кризисный центр, который построили местные меценаты. Но он ещё официально не работает. Центр рассчитан на 200 мест и расположен в трёхэтажном здании. Благотворители – компания «Ак-Руно» – уже завезли мебель, установили необходимую сантехнику, оборудовали душевые и другие помещения, – говорит Марина Нурымжанова.
Презентовать его меценаты хотели бы до 10 декабря, до завершения международной кампании «16 дней без насилия», которая проходит в эти дни также в Казахстане. Однако в акимате пока тянут с ответом.
– Мы давно отправили письмо властям. Объяснили, что презентация кризисного центра в рамках кампании стала бы прекрасным подарком для женщин, которые оказались в трудной ситуации. Для тех, кто испытывает насилие в семье, для девушек, которые от безысходности бросают новорождённых в туалеты, для одиноких матерей, которые с детьми обитают на дачах, – говорит инициатор проекта, меценат Аскарбек МАМЫРБАЕВ. – Но пока нам не ответили.
На строительство объекта компания потратила более 300 млн тенге собственных средств. Предприниматели надеются, что проект будет реализован на основе государственно-частного партнёрства. То есть, средства на питание, гигиенические средства, психологическую и юридическую помощь постояльцев возьмёт на себя бюджет.
– Во всех областях есть кризисные центры, только в Актобе его нет. Президент страны говорит и о социальной ответственности бизнеса, и о легализации средств, поэтому строительство такого объекта – своеобразный ответ на его призыв, – говорит Аскарбек Мамырбаев. – Нас многие до сих пор спрашивают, почему мы затеяли именно такой проект? Скептиков и сейчас немало, мол, где вы возьмёте столько угнетённых женщин?! Но мы видим, сколько женщин бросают своих детей в выгребные ямы, сколько избитых мужьями. Даже Баян Есентаева после всего случившегося с ней призналась, что такие центры необходимы.
По словам инициатора проекта, в кризисном центре могли бы найти приют также жертвы религиозного насилия. Однако в ДВД пока не столь оптимистичны.
Дело в том, что с 2017 года в Казахстане вводятся новые государственные стандарты оказания помощи пострадавшим от психологического, физического, экономического и сексуального насилия. В связи с этим на местах будут формироваться новые штаты, в бюджете закладываться средства.
– Но мы просим верхи рассмотреть ещё одну категорию – женщин, пострадавших от религиозного насилия! – говорит Марина Нурымжанова. – Дело в том, что помощь будет оказываться по итогам так называемой оценки, определяющей, действительно ли человек стал жертвой хотя бы одного из вышеперечисленных насилий. Но как быть в этом плане женщинам, которых «религиозные мужья» не бьют, не насилуют, казалось бы, психологически не изводят, зато буквально держат в страхе из-за своих радикальных взглядов! Понятно, что таким женщинам необходим приют, а, во-вторых, наряду с традиционной психологической помощью – поддержка теолога.