Для рядового 920-го стрелкового полка 247-й дивизии 69-й армии Галиахмета СУЛТАНОВА война не закончилась даже тогда, когда он в мае 1945 года крупно написал мелом на стене покорённого рейхстага название родного посёлка Акбулак. Не знал он тогда, опьянённый радостью победной весны и предчувствием скорого возвращения домой, что служить ему придется ещё долгие 3 года… 

Акбулакский доброволец
17-летнему парню, окончившему в 1943 году железнодорожное училище №8 в Соль-Илецке, об участии в войне можно было и не думать: ему предстояло работать на стратегически важном объекте, для чего, собственно, и дали бронь. Но те, кто знал Галиахмета, не удивились тому, что этот шустрый парень пошёл в военкомат и попросился на фронт добровольцем. Его, конечно, не взяли. Во-первых, возрастом не подходил, во-вторых, ростом не вышел – был он, что называется метр с кепкой: около 155 сантиметров. Всё это, да и бронь, было веской причиной для отказа. Но не для Галиахмета. Он был настойчив, и его направили на подготовку в Павловский лагерь под Оренбургом. Полгода, до конца 1943 года, постигал он военное дело в Павловском учебно-сортировочном лагере под Оренбургом. Сначала изучал противотанковое ружьё, а потом его перевели в разведчики.
Запомнился ему разговор с офицером из особого отдела после того, как он был определён в разведчики. «Ты какой татарин, крымский?» – спросил тот, положив пистолет на стол. «Нет, оренбургский, местный», – ответил Галиахмет. «Ладно, а то, если бы был крымский, посадил бы тебя», – сказал особист.
Так Галиахмет стал разведчиком. 30 декабря 1943 года ему исполнилось 18 лет, и уже в январе 1944 года красноармеец Галиахмет Султанов принял боевое крещение под городом Ковелем на Западной Украине.

Орден Славы
Первой боевой наградой Галиахмета Султанова стал орден Славы III степени.
Вот и о том, за что его наградили первым орденом, постараюсь рассказать его словами:
– В июле 1944 года наша рота держала оборону, нас было 80 человек, – вспоминал ветеран. – Немцы пошли в наступление. Командира нашего ранили, вскоре он умер. Звонит телефон. Беру трубку. На связи командир полка. «Кто у телефона?». Я отвечаю: «Красноармеец Султанов». Доложил обстановку. Он мне кричит: «Бери на себя командование, сукин сын!». Кричу своим: «Рота, беру командование на себя. Слушай мою команду!». Мы подпустили немцев ближе и открыли огонь. Поваляли их много, остальные отступили. Говорили, что это были не немцы, а румыны. Стоял июль, жара, трупы распухли, аж форма на них лопалась. Потом мы сами их закапывали.
Было тогда нашему герою всего 18 лет.
– На следующий день приехали полковник – командир полка, с ним политрук, – продолжил рассказ Галиахмет Валиевич. – Командир спрашивает: «Кто из вас Султан?». Я вышел, представился, а он удивился: «Я думал, раз Султан, значит, большой должен быть, а ты такой маленький!». И представил меня к ордену Славы III степени. И меня стали все Султаном звать».

Бегом от самолёта
Два раза разведчик Галиахмет Султанов восстанавливал оборванные взрывом снарядов линии связи. Это было опасное задание, выполнить которое мог только он, шустрый рядовой Султанов. Он был маленький и, как он сам говорит, очень быстро бегал. И если в первый раз он, закинув за спину катушку с полевым проводом, быстро исправил повреждение, избежав при этом и мин, и пуль вражеского снайпера, то в другом случае, на реке Одер, настоящую охоту на него устроил немецкий… самолёт.
Галиахмет так же бежал с катушкой провода, и вдруг в чистом поле на него стал пикировать немецкий самолёт. Одинокого советского бойца с катушкой заметил немецкий лётчик, возвращавшийся, видимо, с задания, и стал обстреливать его. Галиахмет с прыткостью зайца бежал по полю, резко менял направление, стараясь избежать пуль, которые лётчик очередями выпускал по нему. С каждым разом фашист пикировал всё ниже, и Галиахмет, поняв, что у него нет шансов спастись, пошёл на хитрость. При очередном заходе врага и обстреле он сделал вид, что сражён пулей. Упав на спину в позе убитого и отбросив катушку, он лежал, прикрыв веки, наблюдая, как самолёт в очередной раз пикирует на него. Самолёт прошёл так низко над ним, что Галиахмет ясно видел лицо немецкого лётчика. Выпустив ещё одну очередь в лежащего солдата, тот улетел. Пули, к счастью, прошли мимо, и Галиахмет, исправив повреждение, вернулся в распоряжение разведчиков.
– Я до сих вижу перед собой лицо того лётчика, – вспоминал Галиахмет Султанов.
Также не раз рядовой Султанов ходил за «языком», участвовал в разведке боем. Он освобождал Белоруссию, Украину, Польшу. За форсирование Одера в феврале 1945 года получил второй орден солдатской Славы – II степени.

Первое ранение
Разведка боем в одном из немецких городков за Одером чуть не стала последней в жизни Галиахмета Султанова. В военных действиях разведка боем – это крайняя, но действенная мера. Как пишут в военных учебниках, она проводится в случаях, когда другими средствами и способами разведки не удаётся получить необходимых данных о враге и его намерениях.
Так было и в тот раз, 13 марта 1945 года. Группа разведчиков в составе 12 человек при поддержке примерно взвода пехотинцев в количестве 30 бойцов должна была атаковать позиции фашистов на окраине городка, навести панику, заставить его выдать позиции. Всё случилось бы, возможно, так, как они предполагали, только вот пехота при атаке вовремя не поднялась, отстала, и разведчики остались один на один с противником. Их окружили, завязался бой в условиях города. Бой неравный, поскольку враг имел преимущество в численности и вооружении. Их закидали гранатами. Половина группы погибла. Галиахмет и его товарищи вырвались из окружения и решили пробраться в один из домов. Когда наш герой, держа автомат за ремень, залезал в дом через окно первого этажа, в него выстрелили из фаустпатрона – немецкого ручного гранатомёта. Снаряд попал в верхнюю часть оконного проёма над головой Галиахмета. Осколками автомат разбило на 3 части, часть осколков попала в лицо и ногу. Очнулся солдат на полу. Ребята занесли его в одну из комнат. Немцы решили взять их в плен, кричали: «Рус, выходи!». Но, к счастью, оказалось, что ещё два разведчика сумели вырваться из окружения, добрались до своих и доложили обстановку. Тут же по району, где были блокированы наши разведчики, ударили «Катюши». Фрицы бросились врассыпную.
Так, впервые за время войны Галиахмет был ранен и попал в госпиталь. Ранения оказались нетяжёлыми. Через месяц он с другом, взяв справки из госпиталя, отправились догонять свою часть.
Шёл апрель 1945 года. Война близилась к завершению. Свою часть наш герой догнал и вместе с ней брал Берлин, за что получил главную солдатскую медаль – «За отвагу». 2 мая он собственноручно мелом написал на одной из колонн рейхстага – «Акбулак». Потом им дали приказ: переодеться в новое обмундирование и идти в сторону Эльбы. Там состоялась одна из встреч с американцами. Пробыли на Эльбе два дня. С неграми, которых впервые увидел там, он даже пил ром.
Война для рядового Султанова продолжилась. Пришлось служить в Дрездене, потом на острове Рюген, охранять корабли в Штеттине. Так прошёл 1945 год. В 1946 году новый приказ: Западная Украина, борьба с бандеровцами. Совпадение, но сначала он попал в Ковель, тот самый, где начинал воевать в 1944 году. Потом служил в Ровно, где в годы войны находилась канцелярия Степана Бандеры. Здесь пришлось действовать в условиях партизанской войны: бандеровцы нападали исподтишка, совершали налёты, убивали солдат и мирных жителей, поджигали машины. Наконец, в марте 1948 года Галиахмета демобилизовали, и он вернулся в родной Акбулак.

Встреча с мамой
Это отдельная история жизни Галиахмета. Мама – единственный человек, ждавший его дома. В марте 1945 года мама разведчика Султанова получила на своего сына похоронку. Когда Галиахмет был ранен и попал в госпиталь, его занесли в список погибших.
Об этом наш герой узнал после того, как догнал своих. Потом, зимой 1945 года, об этом узнал командир полка. В часть пришло письмо от соседки, в котором она просила командира помочь матери погибшего солдата Султанова. Мама замерзала в холодном доме, в окнах её землянки не было стёкол, двери не закрывались. То, что произошло дальше, красноречиво говорит о том, что и в то тяжёлое время матерей погибших солдат не оставляли без внимания. Командир обратился по инстанции, и через время соседка прислала ещё одно письмо, в котором сообщила, что работники железной дороги, где до войны работал Галиахмет, заменили окна, двери, привезли уголь.
Командир вызвал Султанова и отчитал его за то, что он не сообщил матери о том, что жив. На первый взгляд то, что он не писал маме писем, жестоко по отношению к самому родному и близкому человеку.
– Мама один раз уже похоронила меня. Я много раз хотел написать ей, но, подумав о том, что война ещё не закончилась, и я могу погибнуть, оставлял эту мысль. Второго известия о моей смерти она бы не выдержала… – объяснял мне причину своего поступка Галиахмет Валиевич.
Мартовским вечером 1948 года, когда он приехал в Акбулак, труднее всего ему было просто войти в дом и обнять маму. Война сама по себе – это большая, страшная трагедия. И состоит она из множества таких драматичных моментов. Он, не видевший маму 4 года, храбро воевавший на фронте, где не раз смотрел смерти в глаза, долго стоял у двери родного дома, не решаясь постучать в нее: боялся реакции мамы, получившей 3 года назад похоронку…
Наконец он постучал. На вопрос «Кто это?» назвал имя соседского парня. Мама открыла дверь и, посмотрев на него, молча впустила в дом. В доме была ещё одна соседка. Галиахмет прошёл в комнату, присел на табуретку. Женщины не узнали его! А он всё не решался открыться. Пауза затягивалась. Поняв, что он давно уже не 17-летний юноша, да и осколочные ранения в лицо здорово изменили внешность, выдавил из себя: «Что, мама, не узнала сына?». Затем подошёл к ней и крепко обнял ошарашенную и ничего не понимающую мать, которая через мгновение зашлась в крике, заливаясь слезами.
Вот такая военная история жизни Галиахмета Султанова. Потом началась мирная жизнь. Он вновь стал работать на железной дороге. Затем его командировали на станцию Берчогур Шалкарского района, которая тогда относилась к Оренбургской железной дороге. Так и остался Галиахмет Валиевич в наших краях, позже перебравшись в посёлок Тамды Алгинского района. Перевёз сюда маму, женился. Стал отцом 6-х детей.
…Прощаясь, я крепко пожал его руку. Ту самую, которой он в мае 1945 года расписался на колонне поверженного рейхстага.