«Не забирайте органы на небеса…»
| В Казахстане началось формирование банка органов. Это делается по специальной государственной программе развития в республике трансплантологии с целью оказания помощи казахстанцам, нуждающимся в пересадке органов. Само собой разумеется, что данный вопрос весьма щекотливый, ведь отношение к этому во всём мире до сих пор неоднозначное. | ||||
 | ||||
Речь идёт о так называемой органной (трупной) трансплантологии, ведь пересадка органа от родственника к родственнику в Казахстане практикуется давно. Однако она, увы, не решает полностью проблему. Зачастую взять орган у близкого родственника невозможно по причине несовместимости. Есть и другие сложности.
Для развития данного направления в прошлом году в Астане был создан специальный республиканский координационный Центр трансплантологии, который возглавил, кстати, наш земляк Жаксылык Доскалиев. С помощью центра уже проведены четыре пересадки: две почки, печень и сердце. К сожалению, у человека, которому пересадили сердце, началось отторжение, и он умер. Но такой риск всегда имеется. Трём другим пациентам пересадка органа спасла жизнь.
Центр занимается также формированием так называемого банка органов. Актобе стал городом, где реализуется пилотный проект. В трёх крупных клиниках города (железнодорожной больнице, БСМП и медцентре ЗГМУ) уже работают так называемые координаторы, которые собирают информацию о возможных донорах.
НАДЕЖДА УМИРАЕТ ПОСЛЕДНЕЙ
– Эта проблема всегда стояла в Казахстане остро. Мы хотим создать специальный банк органов. Как известно, после смерти человека его органы определённое время не теряют жизнеспособность. Конечно, пока всё на стадии развития: хранить органы, полноценно поддерживая их жизнедеятельность долгое время, у нас ещё нет условий. Поэтому сейчас речь идёт о том, чтобы пересадка производилась сразу, – рассказывает региональный координатор республиканского координационного центра по трансплантации Валентина АРЫСТАНОВА (на фото).
– Каким образом будет формироваться этот самый банк органов?
– До выставления диагноза «смерть мозга» никакой речи о донорстве идти не может. Если она наступила, то стационарный координатор сообщает об этом в республиканский центр. Там имеются сформированные бригады, которые вылетают на забор органа. Но поймите правильно: борьба за жизнь пациента идёт до последнего. Вопрос о донорстве ставится только в случае смерти, когда уже нет никакой надежды.
– Чьим согласием надо заручиться, чтобы делать такой забор?
– Разрешение берётся у близких родственников в письменной форме. Это тоже входит в наши обязанности. Само собою разумеется, что это очень деликатный разговор. Любой бы из нас в такой момент воспринял бы подобные разговоры в штыки. Но что делать, ведь такова жизнь. Даже папа Римский говорил: «Не забирайте свои органы на небеса, там они уже вам не пригодятся, а оставьте их на земле, и они спасут чью-то жизнь».
– Всё это требует времени, а не потеряют ли органы свою жизнеспособность?
– Дольше всего сохраняют жизнеспособность почки, потом – печень. О заборе сердца пока в Актобе вопрос не ставится, так как это нереально с учётом времени, которое уйдёт. О сердце можно будет говорить в том случае, когда в Актобе появится свой центр по трансплантации. А открыть его планируется в ближайшее время.
НИКТО НИКОМУ НИЧЕГО НЕ ПЛАТИТ
– Предусматривается ли родственникам, давшим согласие на забор, какая-то денежная компенсация?
– Об этом даже речи не может идти! Всё делается безвозмездно. Если добровольно родственники дают согласие, то пересадка делается по госзаказу – бесплатно. Здесь вопрос о деньгах, думаю, стоять вообще не должен. Сами операции, конечно, дорогостоящие. Но они делаются по госзаказу, на бюджетные средства.
– Какая-нибудь очерёдность существует на пересадку?
– У нас имеются данные нуждающихся, но формирование полноценной базы ещё на стадии разработки. Предварительно проводится необходимый объём исследований. Вся эта информация вводится в компьютерную базу данных. В случае если имеется донор, выбирается тот, кто в перечне нуждающихся стоит раньше и с кем есть совместимость.
– Как защищён умирающий пациент? Сами медики поднимали вопрос, что один реаниматолог не имеет права выставлять диагноз «смерть мозга», а только консилиум.
– Естественно, решение принимается только комиссионно. Члены комиссии – это обязательно лечащий врач, реаниматолог и ещё компетентные лица – не меньше трёх специалистов. То есть созывается консилиум, и они коллективно подписывают документ, что наступила смерть мозга. Кстати, в данный момент существует проблема выставления данного диагноза, хотя есть специальный приказ, обязующий это делать. Не все реаниматологи берут на себя такую ответственность. Но они, думаю, всё-таки должны это делать. Иначе как развивать эту отрасль?
ЧТОБЫ НЕ ПИЛ, НЕ КУРИЛ
– Имеются какие-то требования к донору: образ жизни, которого он придерживался, возраст?
– Он мог любой образ жизни вести, но главное, чтобы пересаживаемый орган был здоровым. Возрастные ограничения есть – до 60 лет. Детский забор пока не делается, но вопрос об этом стоит.
– Имеется ли у нас практика, когда люди при жизни дают согласие на забор у них после смерти органов?
– К сожалению, нет. А вот в Латвии такое практикуется. Каждый желающий может добровольно подать анкету в миграционную службу о своём согласии на забор органов. Затем это отражается в документах. Всё это делается безвозмездно. Материальной заинтересованности здесь не должно быть. Поэтому всё финансируется из бюджета.
– Как сами медики воспринимают внедрение такого направления?
– Есть, конечно, сложности. Некоторые медики считают, что развивать это направление будет нелегко из-за менталитета наших людей: у нас даже на вскрытие не всегда дают согласие. Но в любой развитой стране, к каким мы себя относим, существует к этим вещам цивилизованный подход. Наши люди должны такие вещи тоже понимать.
Алиса МАРИНЕЦ,
|
