Не всё блогеру свобода слова
9 октября 2019 года. №39
В век интернета люди верят блогерам больше, чем крупным СМИ. Тем не менее, обязанностей у пользователей соцсетей даже больше, чем у профессиональных журналистов, а прав - гораздо меньше.
Поясни за наркомана!
Такого понятия, как «блогер», в законодательстве РК пока нет. Тем не менее, соцсети приравнены к средствам массовой информации. Следовательно, любой пользователь, выложивший хоть одно фото или написавший единственный короткий пост, автоматически становится журналистом, значит, и несёт ответственность, такую же, как официальные СМИ. Даже если аккаунт в «Инсте» закрыт от посторонних глаз, а среди подписчиков значатся только жена и тёща, обсуждать вредную соседку или критиковать городские власти там нужно очень осторожно. С юридической точки зрения, такой пост с двумя читателями ничем не отличается от издания с миллионными тиражами или телеканала, который транслируется через спутник во все уголки мира.
Главная опасность для пользователей – это обвинение в клевете. За виртуальные сплетни можно получить вполне реальный срок. Прежде закон чётко разделял публичную клевету, например, на страницах газет, и обычную, где бабки у подъезда обсуждали, кто из жильцов наркоман, а кто – проститутка. Если сплетницам грозил небольшой штраф, то за неосторожный эпитет в газете журналист мог угодить в тюрьму. Сейчас же отправиться на нары можно и за комментарий. Подать в суд может любой человек, который посчитает, что его права нарушены. Доказать же свою правоту без толкового юриста будет сложно. Например, если автор поста своими глазами видел, как чиновник рассовывал по карманам казённые деньги, то для того, чтобы публично назвать его вором, нужны более веские доказательства, чем собственные воспоминания. Даже видеозапись кражи суд может не принять во внимание, потому что чиновник во время воровства не дал письменного разрешения на то, чтобы его снимали на смартфон.
Я не подкаблучник! Вот – справка от жены
Злую шутку могут сыграть и эпитеты. Все мы привыкли называть недалёкого человека «дауном» или «кретином». Тем не менее, это медицинские термины, и обиженному достаточно справки от психиатра о том, что он не страдает ни синдромом Дауна, ни кретинизмом, чтобы выиграть процесс о клевете. Доказать, что он не ублюдок, оскорблённому несложно. По словарю – это грубое ругательство означает незаконнорождённого, и хватит лишь свидетельства о рождении, где значится, что оклеветанный был рождён в законном браке. Если же обиженный и правда родился без отца, то тут неосторожное слово тянет на разглашение семейной тайны.
Но совсем не обязательно сыпать оскорблениями в сети, чтобы нарваться на неприятности. Создать проблем может и обычное фото. Все мы видели в соцсетях фото или видео случаев на свадьбе, где подвыпившие гости вели себя, мягко говоря, неадекватно. Выложив (чтобы «чисто поржать») на «Ютуб» запись с корпоратива, где пьяная бухгалтерша танцевала на столе топлес, оператор рискует получить иск о незаконном использовании изображения человека.
Эта нога – кого надо нога!
Причём затаскать по судам может и не только сам оскорблённый.
– В моей практике был случай, где на собрании в детском саду один из родителей записал видео о поборах и потом передал запись журналистам и блогеру, – вспоминает юрист Тамара СИМАХИНА. – Дело закончилось судом. Что любопытно, иск подала не заведующая детсадом, а одна из мамаш. Ей не понравилось, что в кадр попала её причёска. После нескольких комментариев вроде «а это что за чучело с красными волосами?», мамаша подала иск о незаконном использовании изображения, и этот суд она выиграла. СМИ не спасло даже то, что лица истицы не было видно на злополучной записи. По закону, без согласия человека нельзя использовать изображение никакой части его тела.
Поэтому прикольчики с матерящимися детками или неадекватными посетителями магазинов лучше всего не выкладывать. Посещение магазинов и кафе относится к частной жизни, а несовершеннолетних закон охраняет особо.
К счастью, это правило касается только тех случаев, когда фото или видео получены через мессенджер или другие носители. За репост ролика с девочкой, которая отчитывает маму за то, что она – дурочка, или выдаёт другие семейные тайны, ответственность несёт лишь автор видео. Тем не менее, скриншот поста, такой, чтобы было видно дату размещения материала и ник выложившего прикольчик пользователя, при перепосте лучше сохранить.
Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера
Обязанностей у блогера не меньше, чем у штатного журналиста, а вот прав гораздо меньше. Например, согласно статье №155 УК РК, за попытку прикрыть камеру (или того хуже – попытаться вытолкать журналиста с места происшествия) стражу порядка или чиновнику грозит до 3 лет тюрьмы. Блогер же в таких случаях беззащитен. Кроме того, журналист имеет право вести фото– и видеосъёмку практически везде. Проблемы могут возникнуть лишь при публикации материалов. Блогер же этого права не имеет. Более того: аккредитации, официальный запрос СМИ, доступ на заседания чиновников – недоступны даже для пользователей соцсетей с миллионом подписчиков. Это приводит к тому, что блогерам приходится выкладывать новости без официальных комментариев (пусть даже формальных) и в погоне за лайками каждый раз рисковать.
Но хуже всего то, что в критической ситуации блогер останется без юридической защиты. Ведь практически любое СМИ держит в штате опытного юриста, а законодательные новшества журналистам разъясняют на семинарах.
– Я всегда говорю, что судиться со СМИ – дело неблагодарное, – считает Тамара Симахина. – Монолог быстро заканчивается, а диалог может вестись годами. Хитрый адвокат всегда найдёт повод, как придраться к запятой в документе или неправильной формулировке. А уж редакция обязательно об этом напишет, причём так, как ей будет выгодно.
Подложили свинью
Ярким примером безуспешной борьбы стала претензия председателя одного из казахстанских обществ воинов-интернационалистов. Выяснилось, что председатель совета ветеранов не то что не был в Афгане, но и вообще пороха не нюхал, проходя службу в хозблоке, глубоко в тылу. Но это не мешало «вояке» рассказывать о своих «боевых подвигов». Точно не ясно, почему журналист, писавший об этом, недолюбливал ряженого «интернационалиста». Тем не менее, статья была пропитана желчью и прямыми оскорблениями. Больше всего «воина» в статье задела фраза: «Пока наши пацаны гибли в Афгане, он крутил свиньям хвосты на ферме».
Казалось бы, оскорбление налицо, и изданию уже не отвертеться. Ведь любая филологическая экспертиза найдёт тут нанесение ущерба чести и достоинству. Но с подачи ушлого юриста редактор издания напечатал «опровержение», как того требовал председатель совета ветеранов. Начиналось оно словами: «Как нам удалось выяснить, когда наши ребята гибли в Афгане, он даже свиньям хвосты на ферме не крутил». Стоит ли говорить, что желание судиться дальше у «вояки» отпало.
Закон – что дышло
Последние поправки к закону «О СМИ» вышли в прошлом году, а вступили в силу лишь с января этого. Юристов, которые успели хорошо с ними ознакомиться, в нашей стране единицы. Поэтому гонорары защитники свободы слова требуют космические, а записаться к ним хотя бы на консультацию совсем не просто. Вести же процесс блогера будет юрист, в лучшем случае прочитавший новый закон по диагонали. Все сыроватости и огрехи свежеиспечённых поправок ловко использует тот, у кого больше практики в тяжбах.
Судебные споры невыгодны ни той, ни другой стороне. Даже лучшие адвокаты страны не могут дать гарантии, что смогут отстоять свободу слова в наших реалиях. Например, в своё время портал «Ратель» от закрытия не смогли спасти ни опытнейшие журналисты, ни правозащитники. Даже почти год спустя никто из юристов так и не смог понять, что же всё-таки произошло с «Рателем». В любом случае, выгоду от процесса может получить только адвокат, который ведёт это дело.
Такого понятия, как «блогер», в законодательстве РК пока нет. Тем не менее, соцсети приравнены к средствам массовой информации. Следовательно, любой пользователь, выложивший хоть одно фото или написавший единственный короткий пост, автоматически становится журналистом, значит, и несёт ответственность, такую же, как официальные СМИ. Даже если аккаунт в «Инсте» закрыт от посторонних глаз, а среди подписчиков значатся только жена и тёща, обсуждать вредную соседку или критиковать городские власти там нужно очень осторожно. С юридической точки зрения, такой пост с двумя читателями ничем не отличается от издания с миллионными тиражами или телеканала, который транслируется через спутник во все уголки мира.
Главная опасность для пользователей – это обвинение в клевете. За виртуальные сплетни можно получить вполне реальный срок. Прежде закон чётко разделял публичную клевету, например, на страницах газет, и обычную, где бабки у подъезда обсуждали, кто из жильцов наркоман, а кто – проститутка. Если сплетницам грозил небольшой штраф, то за неосторожный эпитет в газете журналист мог угодить в тюрьму. Сейчас же отправиться на нары можно и за комментарий. Подать в суд может любой человек, который посчитает, что его права нарушены. Доказать же свою правоту без толкового юриста будет сложно. Например, если автор поста своими глазами видел, как чиновник рассовывал по карманам казённые деньги, то для того, чтобы публично назвать его вором, нужны более веские доказательства, чем собственные воспоминания. Даже видеозапись кражи суд может не принять во внимание, потому что чиновник во время воровства не дал письменного разрешения на то, чтобы его снимали на смартфон.
Я не подкаблучник! Вот – справка от жены
Злую шутку могут сыграть и эпитеты. Все мы привыкли называть недалёкого человека «дауном» или «кретином». Тем не менее, это медицинские термины, и обиженному достаточно справки от психиатра о том, что он не страдает ни синдромом Дауна, ни кретинизмом, чтобы выиграть процесс о клевете. Доказать, что он не ублюдок, оскорблённому несложно. По словарю – это грубое ругательство означает незаконнорождённого, и хватит лишь свидетельства о рождении, где значится, что оклеветанный был рождён в законном браке. Если же обиженный и правда родился без отца, то тут неосторожное слово тянет на разглашение семейной тайны.
Но совсем не обязательно сыпать оскорблениями в сети, чтобы нарваться на неприятности. Создать проблем может и обычное фото. Все мы видели в соцсетях фото или видео случаев на свадьбе, где подвыпившие гости вели себя, мягко говоря, неадекватно. Выложив (чтобы «чисто поржать») на «Ютуб» запись с корпоратива, где пьяная бухгалтерша танцевала на столе топлес, оператор рискует получить иск о незаконном использовании изображения человека.
Эта нога – кого надо нога!
Причём затаскать по судам может и не только сам оскорблённый.
– В моей практике был случай, где на собрании в детском саду один из родителей записал видео о поборах и потом передал запись журналистам и блогеру, – вспоминает юрист Тамара СИМАХИНА. – Дело закончилось судом. Что любопытно, иск подала не заведующая детсадом, а одна из мамаш. Ей не понравилось, что в кадр попала её причёска. После нескольких комментариев вроде «а это что за чучело с красными волосами?», мамаша подала иск о незаконном использовании изображения, и этот суд она выиграла. СМИ не спасло даже то, что лица истицы не было видно на злополучной записи. По закону, без согласия человека нельзя использовать изображение никакой части его тела.
Поэтому прикольчики с матерящимися детками или неадекватными посетителями магазинов лучше всего не выкладывать. Посещение магазинов и кафе относится к частной жизни, а несовершеннолетних закон охраняет особо.
К счастью, это правило касается только тех случаев, когда фото или видео получены через мессенджер или другие носители. За репост ролика с девочкой, которая отчитывает маму за то, что она – дурочка, или выдаёт другие семейные тайны, ответственность несёт лишь автор видео. Тем не менее, скриншот поста, такой, чтобы было видно дату размещения материала и ник выложившего прикольчик пользователя, при перепосте лучше сохранить.
Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера
Обязанностей у блогера не меньше, чем у штатного журналиста, а вот прав гораздо меньше. Например, согласно статье №155 УК РК, за попытку прикрыть камеру (или того хуже – попытаться вытолкать журналиста с места происшествия) стражу порядка или чиновнику грозит до 3 лет тюрьмы. Блогер же в таких случаях беззащитен. Кроме того, журналист имеет право вести фото– и видеосъёмку практически везде. Проблемы могут возникнуть лишь при публикации материалов. Блогер же этого права не имеет. Более того: аккредитации, официальный запрос СМИ, доступ на заседания чиновников – недоступны даже для пользователей соцсетей с миллионом подписчиков. Это приводит к тому, что блогерам приходится выкладывать новости без официальных комментариев (пусть даже формальных) и в погоне за лайками каждый раз рисковать.
Но хуже всего то, что в критической ситуации блогер останется без юридической защиты. Ведь практически любое СМИ держит в штате опытного юриста, а законодательные новшества журналистам разъясняют на семинарах.
– Я всегда говорю, что судиться со СМИ – дело неблагодарное, – считает Тамара Симахина. – Монолог быстро заканчивается, а диалог может вестись годами. Хитрый адвокат всегда найдёт повод, как придраться к запятой в документе или неправильной формулировке. А уж редакция обязательно об этом напишет, причём так, как ей будет выгодно.
Подложили свинью
Ярким примером безуспешной борьбы стала претензия председателя одного из казахстанских обществ воинов-интернационалистов. Выяснилось, что председатель совета ветеранов не то что не был в Афгане, но и вообще пороха не нюхал, проходя службу в хозблоке, глубоко в тылу. Но это не мешало «вояке» рассказывать о своих «боевых подвигов». Точно не ясно, почему журналист, писавший об этом, недолюбливал ряженого «интернационалиста». Тем не менее, статья была пропитана желчью и прямыми оскорблениями. Больше всего «воина» в статье задела фраза: «Пока наши пацаны гибли в Афгане, он крутил свиньям хвосты на ферме».
Казалось бы, оскорбление налицо, и изданию уже не отвертеться. Ведь любая филологическая экспертиза найдёт тут нанесение ущерба чести и достоинству. Но с подачи ушлого юриста редактор издания напечатал «опровержение», как того требовал председатель совета ветеранов. Начиналось оно словами: «Как нам удалось выяснить, когда наши ребята гибли в Афгане, он даже свиньям хвосты на ферме не крутил». Стоит ли говорить, что желание судиться дальше у «вояки» отпало.
Закон – что дышло
Последние поправки к закону «О СМИ» вышли в прошлом году, а вступили в силу лишь с января этого. Юристов, которые успели хорошо с ними ознакомиться, в нашей стране единицы. Поэтому гонорары защитники свободы слова требуют космические, а записаться к ним хотя бы на консультацию совсем не просто. Вести же процесс блогера будет юрист, в лучшем случае прочитавший новый закон по диагонали. Все сыроватости и огрехи свежеиспечённых поправок ловко использует тот, у кого больше практики в тяжбах.
Судебные споры невыгодны ни той, ни другой стороне. Даже лучшие адвокаты страны не могут дать гарантии, что смогут отстоять свободу слова в наших реалиях. Например, в своё время портал «Ратель» от закрытия не смогли спасти ни опытнейшие журналисты, ни правозащитники. Даже почти год спустя никто из юристов так и не смог понять, что же всё-таки произошло с «Рателем». В любом случае, выгоду от процесса может получить только адвокат, который ведёт это дело.
Владислав КОЖУХАРЬ,
vlad.k@evrika.kz
