Мгновения «Пражской весны»
20 мая 2020 года. №19
Во время «Пражской весны» 1968-го советских солдат, прибывших в Прагу, на Западе окрестили оккупантами и душителями свободы. Прошло всего 2 десятка лет, и этими же словами ребят стали называть на родине, причём те власть имущие, с чьего молчаливого согласия солдаты отправлялись на танках в чужую страну.
Пешки в чужой игре
Тунгатар АБДИЖАЛЕЛОВ родился в Иргизском районе и никогда не мог представить, что когда-нибудь окажется в центре событий, перевернувших историю.
10-го мая 1968-го года его, как и многих сверстников, призвали в армию. Служить отправили в танковую дивизию под Брестом. На занятиях по политинформации солдатам рассказывали, как неспокойно сейчас в братской республике Чехословакии. Там секретарь ЦК Александр ДУБЧЕК решил строить свой социализм, с открытыми границами, свободой слова и демократией. Солдаты слушали с интересом, но никто не думал, что совсем скоро доведётся увидеть это своими глазами.
В июле в части, где служил Тунгатар, была объявлена боевая тревога. Танки погрузили на поезд и отправили в польский город Легница, уж потом – под Прагу.
Солдатам объяснили, что вот-вот в Чехословакию войдут войска НАТО, и только СССР может их остановить. Ребята ехали воевать с империалистическими завоевателями, но граждане Чехословакии решили, будто русские явились на танках душить их свободу и независимость, поэтому встретили крайне недружелюбно. Советских солдат поддерживали лишь коммунисты и люди постарше, которые ещё помнят ужасы войны. Спокойствие и стабильность казались им дороже свободы. А молодёжь, наоборот, грезила о западных ценностях, пусть даже за них придётся заплатить кровью, и неважно, своей или чужой.
Машина позора
По-русски говорили практически все чехи: кто-то чисто, кто-то с большим акцентом, а вот отборным матом владели абсолютно все. И интеллигентный старичок, и хрупкая девушка могли послать советских солдат витиевато, причём без малейшего акцента.
Сначала молодые ребята выслушивали оскорбления, стиснув зубы, потом уже перестали обращать на злобные реплики внимания, а под конец без гневных тирад чехов даже становилось скучно. Случалось, что солдаты, когда не было рядом начальства, сами подзывали какого-нибудь праздношатающегося гуляку. Дескать, иди сюда, камрад, давай поболтаем про то, как СССР сейчас вас оккупирует. Да и со временем у самих чехов поостыл пыл патриотизма. Всем: и коммунистам, и прозападникам, и простым жителям, да и самим солдатам – хотелось, чтобы ситуация с танками на пражских улочках побыстрее закончилась.
Однако одними только ругательствами дело не ограничивалось. Ни в одном магазине советским солдатам ничего не продавали. Даже когда военнослужащие захотели напиться из уличной колонки, то местные стали забрасывать ребят камнями, и пришлось одним выстраивать оцепление, пока другие набирали воду во фляжки.
– Как-то мы отвозили офицера на вокзал, – вспоминает Тунгатар. – Машина у нас была старенькая, «ГАЗ-69», всё время ломалась. Это уже было стыдно, ведь у самых бедных чехов такого хлама не было, только «Шкоды». А тут ещё мотор заглох. Пытались завести его рукояткой, но долго не получалось. Вокруг собрались местные. Стали ржать, показывать на нас пальцем. Потом хором затянули: «Эх раз, ещё раз! Ещё много-много раз». Мы от стыда готовы были под землю провалиться, но даже накричать на них было нельзя. Под конец в нас полетели камни. Тогда мы сделали несколько выстрелов в воздух – и толпу как ветром сдуло. Но осадок ещё долго держался. Мы потом этот «ГАЗ-69» стали называть «машиной позора».
Что там у чехов?
Советским солдатам чехи постоянно пытались вручить листовки. Читать их категорически запрещалось, но ребята не могли сдержать любопытства, а потом в ужасе выкидывали бумагу. Там довольно злобно ругали коммунизм, политику СССР, а советских вождей сравнивали с главарями третьего рейха.
Справедливости ради нужно сказать, что СССР тоже не скупился на пропаганду среди жителей Чехословакии. КГБ курировал выпуск газет на чешском языке, где протестующих называли пособниками НАТО, провокаторами и предателями. Среди солдат пропагандистская работа тоже велась. На политзанятиях по-своему трактовались местные новости, даже те, которые многие из солдат видели своими глазами. Например, когда на Вацлавской площади в знак протеста студент Ян ПАЛАХ совершил акт самосожжения, ребятам объяснили, что Яна подкупили ЦРУшники. Якобы, в обмен на богатую жизнь в одной из капстран на выбор он должен был облить себя специальной жидкостью, дающей яркий сноп пламени, совершенно безвредный для человека. Но в самый последний момент чудо-жидкость подменили на бензин, и запланированный фокус обернулся трагедией. Об этом будто бы рассказал сам студент на допросе в больнице, но потом его убили вражеские агенты, списав смерть на ожоги.
Замполиты так увлекались чехословацкими новостями, что солдаты не знали, какие дела происходят у них на родине.
– Как-то я стоял на посту, и мимо проходили чехи, – говорит Тунгатар. – Один из них остановился, и спокойно так говорит: «Ехал бы домой. У вас в Союзе бардак, а ты тут собрался порядок наводить. Сегодня, вон, в вашего любимого Брежнева стреляли». Я сначала не поверил (нам и не такие сплетни приходили), а несколько дней спустя увидел советскую газету. Там и вправду говорилось, что на генсека было совершено покушение.
Увидеть Прагу и умереть
Прага – невероятно красивый город, и неудивительно, что некоторые из ребят сбегали в самоволку. Когда ещё выпадет шанс побывать в центре Европы? Но вот заканчивались эти экскурсии зачастую плачевно. За время службы Тунгатара двоих солдат, отправившихся в самоволку, убили, а одного сильно покалечили. Каждому, кто выходил в город, выдавался боекомплект: автомат, пистолет и 3 гранаты. Постоянно носить с собой такой арсенал было тяжело, а на провокаторов оружие действовало, как красная тряпка на быка.
Многие прозападники старались сделать так, чтобы советские солдаты вляпались в какую-нибудь скандальную историю. Чтобы потом эту тему мусолили западные СМИ. Например, бросались под танки или резко преграждали путь боевой машине легковушкой. Танкисты попадали в трудное положение. Раздавив машину на пути, они становились едва ли не военными преступниками, убивающими мирных жителей, а резко свернув на узких пражских улочках, танки сносили стену ближайшего здания, и недруги опять зубоскалили. Дескать, солдаты великой страны даже ездить на танке не умеют, только крушат историческое наследие. Так, несколько старинных домов в центре, пострадавших во время перестрелки, нарочно долго не ремонтировали, и даже не отмывали от копоти. Чтобы каждый видел, на что способны русские варвары в цивилизованной Европе.
В памяти только хорошее
Никто в Кремле не думал, что конфликт затянется надолго. Появились перебои со снабжением, даже помывку организовать не всегда получалось. У ребят завелись вши, а с первыми холодами стало ясно, что жильё к зиме не приспособлено. Чехословацкие войска не спешили на помощь, заняв выжидательную позицию. Командование предпочитало не рисковать людьми и присоединиться к тем, кто победит в этом конфликте. Поэтому совместные учения войск СССР и Чехословакии начались только тогда, когда чехи поняли, что помощи от Запада не будет. Совместные учения ещё больше подкосили боевой дух советских солдат. Чешские солдаты были сытые, отдохнувшие, в чистенькой одежде. После учений в лагерь привозили огромную бочку пива, и все могли пить его сколько влезет. С товарищами из СССР чехи тоже охотно делились пенным напитком, но ощущение несправедливости почему-то не покидало.
Но самый большой удар ребят ждал дома, почти 22 года спустя.
– В 1990-м я смотрел выступление Михаила Горбачёва, и он прямо назвал операцию в Праге оккупацией, а советских солдат – оккупантами! – возмущается Тунгатар. – Ещё и извинился за нас перед Западом. Я долго не мог прийти в себя. Иначе, как предательством, это назвать нельзя! Потом пошли документальные фильмы, статьи в газетах. Везде нас называли оккупантами и почти преступниками. Я просил в военкомате, чтобы нас приравняли к воинам-интернационалистам. Мне отказали, сказав: «Какой ты интернационалист, если в боевых действиях не участвовал?». Будто я там прохлаждался. Их бы в Прагу 1968-го, под камни, под поток оскорблений. Туда, где каждую минуту могут выстрелить из-за угла, а ты даже открыть ответный огонь не можешь...
Тем не менее воспоминания о Праге у Тунгатара самые светлые. В воинской части солдат читал «Швейка», и было здорово ощущать, что улицы, где проходили приключения бравого солдата, совсем рядом. С тех пор книги и фильмы о Праге у Тунгатара – самые любимые. В памяти остался волшебный город со сказочной архитектурой. Ведь, что бы ни произошло, хочется помнить о юности только хорошее.
Тунгатар АБДИЖАЛЕЛОВ родился в Иргизском районе и никогда не мог представить, что когда-нибудь окажется в центре событий, перевернувших историю.
10-го мая 1968-го года его, как и многих сверстников, призвали в армию. Служить отправили в танковую дивизию под Брестом. На занятиях по политинформации солдатам рассказывали, как неспокойно сейчас в братской республике Чехословакии. Там секретарь ЦК Александр ДУБЧЕК решил строить свой социализм, с открытыми границами, свободой слова и демократией. Солдаты слушали с интересом, но никто не думал, что совсем скоро доведётся увидеть это своими глазами.
В июле в части, где служил Тунгатар, была объявлена боевая тревога. Танки погрузили на поезд и отправили в польский город Легница, уж потом – под Прагу.
Солдатам объяснили, что вот-вот в Чехословакию войдут войска НАТО, и только СССР может их остановить. Ребята ехали воевать с империалистическими завоевателями, но граждане Чехословакии решили, будто русские явились на танках душить их свободу и независимость, поэтому встретили крайне недружелюбно. Советских солдат поддерживали лишь коммунисты и люди постарше, которые ещё помнят ужасы войны. Спокойствие и стабильность казались им дороже свободы. А молодёжь, наоборот, грезила о западных ценностях, пусть даже за них придётся заплатить кровью, и неважно, своей или чужой.
Машина позора
По-русски говорили практически все чехи: кто-то чисто, кто-то с большим акцентом, а вот отборным матом владели абсолютно все. И интеллигентный старичок, и хрупкая девушка могли послать советских солдат витиевато, причём без малейшего акцента.
Сначала молодые ребята выслушивали оскорбления, стиснув зубы, потом уже перестали обращать на злобные реплики внимания, а под конец без гневных тирад чехов даже становилось скучно. Случалось, что солдаты, когда не было рядом начальства, сами подзывали какого-нибудь праздношатающегося гуляку. Дескать, иди сюда, камрад, давай поболтаем про то, как СССР сейчас вас оккупирует. Да и со временем у самих чехов поостыл пыл патриотизма. Всем: и коммунистам, и прозападникам, и простым жителям, да и самим солдатам – хотелось, чтобы ситуация с танками на пражских улочках побыстрее закончилась.
Однако одними только ругательствами дело не ограничивалось. Ни в одном магазине советским солдатам ничего не продавали. Даже когда военнослужащие захотели напиться из уличной колонки, то местные стали забрасывать ребят камнями, и пришлось одним выстраивать оцепление, пока другие набирали воду во фляжки.
– Как-то мы отвозили офицера на вокзал, – вспоминает Тунгатар. – Машина у нас была старенькая, «ГАЗ-69», всё время ломалась. Это уже было стыдно, ведь у самых бедных чехов такого хлама не было, только «Шкоды». А тут ещё мотор заглох. Пытались завести его рукояткой, но долго не получалось. Вокруг собрались местные. Стали ржать, показывать на нас пальцем. Потом хором затянули: «Эх раз, ещё раз! Ещё много-много раз». Мы от стыда готовы были под землю провалиться, но даже накричать на них было нельзя. Под конец в нас полетели камни. Тогда мы сделали несколько выстрелов в воздух – и толпу как ветром сдуло. Но осадок ещё долго держался. Мы потом этот «ГАЗ-69» стали называть «машиной позора».
Что там у чехов?
Советским солдатам чехи постоянно пытались вручить листовки. Читать их категорически запрещалось, но ребята не могли сдержать любопытства, а потом в ужасе выкидывали бумагу. Там довольно злобно ругали коммунизм, политику СССР, а советских вождей сравнивали с главарями третьего рейха.
Справедливости ради нужно сказать, что СССР тоже не скупился на пропаганду среди жителей Чехословакии. КГБ курировал выпуск газет на чешском языке, где протестующих называли пособниками НАТО, провокаторами и предателями. Среди солдат пропагандистская работа тоже велась. На политзанятиях по-своему трактовались местные новости, даже те, которые многие из солдат видели своими глазами. Например, когда на Вацлавской площади в знак протеста студент Ян ПАЛАХ совершил акт самосожжения, ребятам объяснили, что Яна подкупили ЦРУшники. Якобы, в обмен на богатую жизнь в одной из капстран на выбор он должен был облить себя специальной жидкостью, дающей яркий сноп пламени, совершенно безвредный для человека. Но в самый последний момент чудо-жидкость подменили на бензин, и запланированный фокус обернулся трагедией. Об этом будто бы рассказал сам студент на допросе в больнице, но потом его убили вражеские агенты, списав смерть на ожоги.
Замполиты так увлекались чехословацкими новостями, что солдаты не знали, какие дела происходят у них на родине.
– Как-то я стоял на посту, и мимо проходили чехи, – говорит Тунгатар. – Один из них остановился, и спокойно так говорит: «Ехал бы домой. У вас в Союзе бардак, а ты тут собрался порядок наводить. Сегодня, вон, в вашего любимого Брежнева стреляли». Я сначала не поверил (нам и не такие сплетни приходили), а несколько дней спустя увидел советскую газету. Там и вправду говорилось, что на генсека было совершено покушение.
Увидеть Прагу и умереть
Прага – невероятно красивый город, и неудивительно, что некоторые из ребят сбегали в самоволку. Когда ещё выпадет шанс побывать в центре Европы? Но вот заканчивались эти экскурсии зачастую плачевно. За время службы Тунгатара двоих солдат, отправившихся в самоволку, убили, а одного сильно покалечили. Каждому, кто выходил в город, выдавался боекомплект: автомат, пистолет и 3 гранаты. Постоянно носить с собой такой арсенал было тяжело, а на провокаторов оружие действовало, как красная тряпка на быка.
Многие прозападники старались сделать так, чтобы советские солдаты вляпались в какую-нибудь скандальную историю. Чтобы потом эту тему мусолили западные СМИ. Например, бросались под танки или резко преграждали путь боевой машине легковушкой. Танкисты попадали в трудное положение. Раздавив машину на пути, они становились едва ли не военными преступниками, убивающими мирных жителей, а резко свернув на узких пражских улочках, танки сносили стену ближайшего здания, и недруги опять зубоскалили. Дескать, солдаты великой страны даже ездить на танке не умеют, только крушат историческое наследие. Так, несколько старинных домов в центре, пострадавших во время перестрелки, нарочно долго не ремонтировали, и даже не отмывали от копоти. Чтобы каждый видел, на что способны русские варвары в цивилизованной Европе.
В памяти только хорошее
Никто в Кремле не думал, что конфликт затянется надолго. Появились перебои со снабжением, даже помывку организовать не всегда получалось. У ребят завелись вши, а с первыми холодами стало ясно, что жильё к зиме не приспособлено. Чехословацкие войска не спешили на помощь, заняв выжидательную позицию. Командование предпочитало не рисковать людьми и присоединиться к тем, кто победит в этом конфликте. Поэтому совместные учения войск СССР и Чехословакии начались только тогда, когда чехи поняли, что помощи от Запада не будет. Совместные учения ещё больше подкосили боевой дух советских солдат. Чешские солдаты были сытые, отдохнувшие, в чистенькой одежде. После учений в лагерь привозили огромную бочку пива, и все могли пить его сколько влезет. С товарищами из СССР чехи тоже охотно делились пенным напитком, но ощущение несправедливости почему-то не покидало.
Но самый большой удар ребят ждал дома, почти 22 года спустя.
– В 1990-м я смотрел выступление Михаила Горбачёва, и он прямо назвал операцию в Праге оккупацией, а советских солдат – оккупантами! – возмущается Тунгатар. – Ещё и извинился за нас перед Западом. Я долго не мог прийти в себя. Иначе, как предательством, это назвать нельзя! Потом пошли документальные фильмы, статьи в газетах. Везде нас называли оккупантами и почти преступниками. Я просил в военкомате, чтобы нас приравняли к воинам-интернационалистам. Мне отказали, сказав: «Какой ты интернационалист, если в боевых действиях не участвовал?». Будто я там прохлаждался. Их бы в Прагу 1968-го, под камни, под поток оскорблений. Туда, где каждую минуту могут выстрелить из-за угла, а ты даже открыть ответный огонь не можешь...
Тем не менее воспоминания о Праге у Тунгатара самые светлые. В воинской части солдат читал «Швейка», и было здорово ощущать, что улицы, где проходили приключения бравого солдата, совсем рядом. С тех пор книги и фильмы о Праге у Тунгатара – самые любимые. В памяти остался волшебный город со сказочной архитектурой. Ведь, что бы ни произошло, хочется помнить о юности только хорошее.
Владислав КОЖУХАРЬ,
vlad.k@evrika.kz
