Казахский Гагарин
| 9 апреля 2014 года. №14 | ||||||||
| Токтар АУБАКИРОВ стал последним советским покорителем космоса. Он был на околоземной орбите за два с половиной месяца до распада СССР. В эксклюзивном интервью корреспонденту «Эврики» Герой Советского Союза, Народный Герой Казахстана («Халык кахарманы»), генерал–майор авиации РК рассказал, почему он два раза отказывался от полёта в космос, и зачем нужно было снять погоны при испытании новой авиационной техники. | ||||||||
 | ||||||||
 | |  | ||||||
| ||||||||
| ||||||||
2 октября 1991 года с космодрома «Байконур» был произведён старт космического корабля «ТМ–13», на борту которого находился советско–австрийский экипаж десятой экспедиции на орбитальный комплекс «Мир» в составе: Александр Волков (командир корабля), Токтар Аубакиров (космонавт–исследователь) и гражданин Австрии Франц Фибёк (космонавт–исследователь).
10 октября Токтар Аубакиров вместе с Францем Фибёком и Анатолием Арцебарским возвратились на Землю на спускаемом аппарате «ТМ–12».
Это был последний полёт эпохи советской космонавтики. Через два с половиной месяца великой державы не стало. 25 декабря 1991 президент СССР Михаил Горбачёв объявил о прекращении своей деятельности на посту президента страны «по принципиальным соображениям». 26 декабря верхняя палата советского парламента приняла декларацию о прекращении существования СССР в связи с образованием СНГ.
Таким образом, Токтар Аубакиров стал последним, 72–м советским (259–м в мировом списке) и первым казахским космонавтом. Продолжительность полёта Аубакирова 7 суток 22 часа 12 минут 40 секунд.
ВЫБОР ПАЛ НЕ СЛУЧАЙНО
– Токтар Онгарбаевич, так получилось, что вы стали последним советским и в то же время первым казахским космонавтом. Как вы оцениваете произошедшее?
– Это стечение обстоятельств. Великий Юрий Гагарин открыл советский космос, а мне посчастливилось закрыть эту главу истории (смеётся). Конечно, это произошло не по моему хотению. Пока мы были на орбите, на земле уже было принято решение, что не быть тому государству, ради которого работали наши космонавты. А первого космонавта–казаха ждали уже давно. Так получилось, что выбор пал на меня. Потому что руководство космической отрасли Советского Союза другой кандидатуры среди казахов просто не нашло. К тому времени я был подготовлен для этой миссии, так как уже являлся заслуженным лётчиком–испытателем СССР. Думаю, что выбор пал не случайно. Со мной тогда переговорил президент Казахской ССР Нурсултан Назарбаев. Мы пришли к обоюдному согласию, что, наверное, наступила пора, когда личные амбиции нужно оставить и во имя казахстанского народа выполнить космический полёт. Честно говоря, я очень рад, что выбор пал на меня! И очень счастлив, что для казахстанцев, от имени которых полетел в космос, я свою миссию выполнил сполна.
НЕ ПРОСТО КОСМИЧЕСКИЙ ТУРИСТ
– Насколько мне известно, параллельно советско–австрийской была разработана казахстанская программа космического полёта. В чём она заключалась?
– Мне предлагали слетать в космос просто так. Я не согласился быть обыкновенным туристом. Поэтому настоял на том, чтобы создать казахстанскую космическую программу. И она была создана! Во главе проекта стоял президент академии наук Казахской ССР Умирзак Султангазин. Это был человек, который внёс большой вклад в использование достижений космической науки в интересах народного хозяйства. Была разработана интереснейшая программа, только для осуществления которой уже стоило лететь в космос. Данный проект состоял из многих составляющих: исследования в области медицины, биотехнологий, сельского хозяйства, экологии и многих других. Но вся программа имела прикладное значение именно для нужд Казахстана.
МНЕ СВЕРХУ ВИДНО ВСЁ…
– Но кроме мирного освоения космоса были и другие аспекты?
– Конечно. В то время холодная война уже заканчивалась, но военное напряжение в мире всё равно оставалось. Американские и советские космонавты следили за ракетными установками друг друга. Нам пришлось много работать в этом направлении. Каждый виток мы считали, сколько ракетных шахт открыто у американцев, те, в свою очередь, занимались тем же. Мы знали, сколько их должно было быть. Ни американцы, ни мы не имели права эти шахты закрывать. Как только какая–либо американская ракетная шахта закрывалась, мы сразу же сообщали об этом в центр управления полётами (ЦУП). Оттуда информация поступала в министерство иностранных дел СССР, и далее проводилась определённая работа.
Напряжёнка была ещё и в том, что в начале 90–х в Персидском заливе произошёл вооружённый конфликт. В Кувейте горели нефтяные вышки, поэтому из космоса нужно было координировать процесс их тушения. Я думаю, что космонавты внесли свою лепту в это дело. Особенно много в этом направлении сделал Сергей Крикалёв (борт-инженер девятой экспедиции орбитального комплекса «Мир»). Хочу отметить, что полёты в космос используются не только для военных нужд. Если целенаправленно проводить на орбите работу в мирных целях, то можно добиться очень хороших результатов.
КОСМОС В МИРНЫХ ЦЕЛЯХ
– Какая работа была проделана вами на орбите?
– Получены хорошие результаты в области медицины, биотехнологии и растениеводстве. Был выведен новый сорт, я бы сказал, новый тип картофеля. Учёные, которые дальше занимались этой темой, дали ему моё имя – «Токтар» (смеётся).
Всё дело в состоянии невесомости, которая существует на орбитальной станции. Молекулярная решётка органической субстанции в земных условиях из–за силы тяжести искривлена. А при невесомости молекулярная решётка выпрямляется и приобретает идеальный вид. Но для того, чтобы эта субстанция жила, ей всё время нужно было создавать определённые благоприятные условия. Учёные разработали для этих целей специальный прибор, с которым я работал практически 24 часа в сутки. К счастью, всё получилось. У меня от работы с прибором пальцы стёрлись до крови. Одно дело проводить манипуляции на земле и совершенно другое – то же самое осуществлять в условиях невесомости. Ради такого эксперимента пришлось пожертвовать сном. Ведь люди ждали положительных результатов.
Я благодарен учёным, которые доказали, что космос можно использовать исключительно в мирных целях, включая сельское хозяйство. А ведь этот сорт картофеля получился уникальным. Его можно выращивать в любых условиях. Он морозо– и засухоустойчив.
СКАЗАТЬ НЕЛЬЗЯ УМОЛЧАТЬ
– Какие экологические проблемы на нашей планете чётко просматриваются из космоса?
– Впервые за тридцать лет космонавтики того времени я сфотографировал пылесолевые бури на Арале. Почему–то раньше никто на этом не акцентировал внимание. Мне удалось зафиксировать зарождение такой бури. На токийском симпозиуме по спасению Арала академик Султангазин показал эти снимки. Тогда же начались исследования: куда движется пылесолевой поток из Аральского бассейна. Ведь соль негативно влияет на всё живое. Я высказал предположение, что эту соль можно будет найти даже во льдах Северного Ледовитого океана. Многие тогда не поверили данной гипотезе. Но всё же была снаряжена экспедиция, которая провела наземные исследования по советско–японской программе. И что вы думаете? Эта гипотеза подтвердилась! Во льдах Северного Ледовитого океана действительно была обнаружена соль, которая могла образоваться только в Аральском бассейне. Это подтвердил химический анализ.
А какой ущерб экологии наносят существующие крупные заводы Казахстану и всему миру в целом из–за вредных выбросов в атмосферу? Я сделал снимки из космоса и доказал, что дым от Магнитки доходит до Новосибирска. Там тоже есть заводы. Но завод заводу – рознь. Необходимо понимать, какое топливо использует то или иное промышленное предприятие. Роза ветров такая, что всю гадость несёт именно туда, где она и оседает. Это ведь катастрофа для тайги. Вековые сосны, ели, кедры и лиственницы просто погибают. Кедрач вообще практически вывелся на той территории. Хоть всё это и было доказано, но данную тему россияне быстренько закрыли. Поблагодарили меня за проделанную работу, и на этом всё завершилось. Потому что для них такой вариант невыгоден. Если признать факт техногенного влияния заводов на природу, то их попросту надо будет закрывать.
КОМАНДА «СИДЕТЬ!» ОТМЕНЯЕТСЯ
– Когда вы стали лётчиком–испытателем в ОКБ Микояна, которое было подведомственно министерству авиационной промышленности (МАП) СССР, пришлось уйти в запас и снять погоны?
– Да, пришлось это сделать. Я ушёл в запас. Звание до полковника включительно всё равно присваивалось, но номинально лётчики–испытатели были гражданскими лицами. Ты не носишь погоны.
– Почему? Ведь вы испытывали военную авиационную технику.
– Ты работаешь для военно–промышленного комплекса (ВПК). Ты сдаёшь военным свой товар. При сдаче нужно объяснить его преимущества. А теперь представьте: если у лётчика–испытателя на плечах погоны, то любой генерал может его поставить по стойке «смирно». Просто скомандует «сидеть!», и ты ничего не сможешь сделать. Поэтому в министерстве авиационной промышленности приняли очень умное решение: всех лётчиков–испытателей отозвать в запас, но очередные воинские звания всё равно присваивать. Лётчик–испытатель первого класса уже считался полковником.
Здесь как бы одним выстрелом убивалось два зайца: с одной стороны, тебе не давали деньги за звание и вещевое довольствие, но, с другой стороны, ты получал очередное воинское звание. Это было очень удобно и для министерства обороны СССР.
ПЕРВЫЙ РАЗ НЕ СОГЛАСИЛСЯ…
– Токтар Онгарбаевич, некоторые источники выдают такую информацию, что вы в 1985 году отказались лететь в космос. Почему? И вообще, это правда?
– Впервые предложение лететь в космос поступило мне в 1978 году от командования министерства обороны СССР. Я тогда работал лётчиком–испытателем в ОКБ имени А.Микояна. Пришёл совсем недавно – в 1976 году. Представляете, только пришёл работать, а мне говорят: «Казахстан просит, чтобы его представитель полетел в космос. И сейчас мы нашли только вас».
Я понимал, что можно было воспользоваться таким шансом. Быстренько слетать в космос и потом получать пожизненные дивиденды. Вне очереди, отодвинув людей, которые к этому шли долгое время. Получить, мягко говоря, лёгкую «звезду». Ведь тогда первым секретарём ЦК компартии Казахской ССР был Динмухамед Кунаев, который имел огромное влияние в политбюро ЦК КПСС. К тому же, его лучшим другом был Леонид Брежнев.
Мне многие тогда говорили: «Токтар, тебе повезло. Станешь скоро Героем Советского Союза. А мы даже и не знаем, доживём ли до того момента, когда нас возьмут в отряд космонавтов».
Взвесив все «за» и «против», пришёл к своему начальству. Старшим лётчиком–испытателем микояновского ОКБ тогда был Александр Федотов. Я сказал ему: «Александр Васильевич, я решил никуда не уходить. Остаюсь на фирме». Он начал меня убеждать: «Токтар, да ты что?! Такой шанс бывает раз в жизни! Ты уже лётчик–испытатель, а будешь ещё и лётчиком–космонавтом. Это же почёт и слава. Давай, дерзай!».
Но я ему ответил, что решение уже принято мною окончательно. Он внимательно посмотрел на меня, потом обнял и сказал: «А я даже и не сомневался».
…ОТ «БУРАНА» ОТКАЗАЛСЯ… НО ВСЁ–ТАКИ ПОЛЕТЕЛ В КОСМОС
– Но ведь в 80–х годах вы ещё раз отказались от космического полёта?
– В начале 80–х Федотов сказал, что меня вызывает Иван Силаев (с 20 февраля 1981 года – министр авиационной промышленности СССР. 11 лет непосредственно руководил работами по созданию, испытаниям и запуску в серийное производство самолётов МиГ–29, Су–27, МиГ–31, Ту–160, Ан–124 (Руслан), Ил–86, вертолётов Ка–26, Ми–24, крылатой ракеты X–55, воздушно–космического корабля «Буран»). Как сказал Александр Васильевич, мне предлагают интересную должность и добавил: «Я бы согласился на твоём месте».
Я поехал в министерство. Там мне сказали, что при МАП создаётся группа подготовки к полёту советского космического корабля многоразового использования «Буран». Мне предложили её возглавить с последующей перспективой полёта на нём в космос. Я опять отказался, так как только вошёл во вкус лётно–испытательной работы. А это дорогого стоит.
«Когда ты уходишь?» – спросил меня Федотов. На что я ему ответил: «Александр Васильевич, вы хотите от меня избавиться? Вы прямо скажите – я найду себе работу». А Федотов рассмеялся и сказал: «Я знал, что ты – наш».
Так что и во второй раз я отказался от полёта в космос ради работы лётчиком–испытателем.
– Токтар Аубакиров как лётчик–космонавт всё же состоялся.
– Да. Третий раз я уже отказываться не стал. У меня была встреча с Нурсултаном Назарбаевым. Он мне тогда сказал: «Ты посмотри, не сегодня–завтра великая страна СССР распадётся. Будет ли действовать дальше стартовый комплекс «Байконур» – никто не знает. Пока есть такая возможность – будь первым казахом в космосе, лети».
Выражаем благодарность директору областного планетария Корлану Булекову за помощь в организации интервью.
Владимир БУРЬЯНОВ,
| ||||||||
