Годы встреч и разлук
15 апреля 2020 года. №14
Накануне 75-летия Победы актюбинка Вера КОПУЩУ рассказала «Эврике» историю семьи своего свёкра, ветерана Великой Отечественной войны Григория Ивановича КОПУЩУ. Это рассказ о том, как война и смерть могли разлучать близких людей, а потом снова сводили при самых невероятных обстоятельствах.
В 1907 году в результате столыпинских реформ в сегодняшнюю Актюбинскую область переселилось 80 болгарских семей из Добруджи, района на Балканах. Всего около 450 человек, взрослых и детей, остановились в Ключевом районе (сегодня – Алгинский), возле урочища Чулуксай, и основали там посёлок Болгарка. Среди переселенцев была и семья Копущу.
«Ничего я не сделал»
Иван Фёдорович КОПУЩУ приехал из Добруджи вместе со своим отцом. Уже здесь, на казахских землях, он женился на такой же переселенке, Софии Евстратьевне ГЕНОВОЙ. В браке у Ивана и Софии родилось 8 детей: Григорий, Николай, Афанасий, Степан, Тудора, Варвара, Кристина и Любовь. Жизнь текла своим чередом. Иван Фёдорович работал заведующим на почте, небольшое отделение находилось прямо у них в доме.
Всё изменилось ночью 1 июня 1938 года.
Тот вечер в семье вспоминают по рассказам дочери Ивана Фёдоровича, Варвары Ивановны. Сейчас ей 92 года, а в тот день, когда она последний раз видела своего отца, девочке было всего 9 лет. Она хорошо помнит, как к ним в дом пришли двое военных в форме и приказали отцу собираться.
Иван Фёдорович отправился за ними прямо в домашнем. Жена уговаривала его надеть хотя бы брюки, но Иван Копущу лишь отмахнулся: «Я сейчас вернусь, ничего я не сделал, чтобы меня забирали». Дети, чуя неладное, расплакались, и, вспоминает Варвара, у одного из военных по щеке тоже невольно прокатилась слеза.
Софии Евстратьевне пару раз разрешили отвезти супругу передачи. Когда она приехала в третий раз, ей сказали, что Ивана перевели в другое место. Больше семья о нём ничего не слышала.
Лишь спустя годы стало известно: Иван Фёдорович Копущу был осуждён тройкой УНКВД по Актюбинской области. В соответствии со статьёй 58-1 УК РСФСР, его приговорили к высшей мере наказания и расстреляли.
«58-1. Контрреволюционным признаётся всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими, на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик, рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик, или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции. В силу международной солидарности интересов всех трудящихся такие же действия признаются контрреволюционными и тогда, когда они направлены на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в Союз ССР. [6 июня 1927 года («Собрание узаконений и распоряжений РСФСР» №49, ст.330]».
Иван Фёдорович Копущу был реабилитирован 1 апреля 1957 года за отсутствием состава преступления.
Мольба о ранении
София Копущу продолжила воспитывать 8 детей одна. Несмотря на невзгоды, ей удалось их сохранить и поставить на ноги. А тем временем приближались роковые сороковые годы, и Софии предстояло пережить разлуку с сыновьями.
Старшему сыну Григорию было 19 лет, когда в январе 1940-го года его забрали служить в армию. Службу он проходил в 778-м артиллерийском полку 244-й стрелковой дивизии в Иркутске. А когда началась Великая Отечественная война, полк перебросили на территорию Западной Украины – в самое пекло.
Позже Григорий Иванович вспоминал, что первый год войны оказался самым тяжёлым и долгим. Не хватало оружия: на четверых – одна винтовка, а остальным приходилось добывать оружие в бою. Стрелять доводилось много, но никто не знал толком, попал или нет. Откуда бы? Далеко, вокруг пальба. Прятались солдаты в подвалах украинских хат, где всегда находилось хоть что-нибудь поесть.
Но и в последующие годы легче не стало. Бои шли полным ходом. Всюду кровь, друзья и товарищи Григория Ивановича гибли, но сам он оставался живым и невредимым. Перед отъездом мать научила его старой болгарской молитве, и Григорий часто её читал, умоляя Бога спасти его жизнь.
Он продолжал молиться и тогда, когда сил биться и лежать в сырых окопах уже совсем не оставалось, но просил уже не помочь остаться в живых, а о том, чтобы его ранило. Ранят – вернётся домой и снова увидит родных.
«Такому и жить не стоит»
Линия фронта проходила по территории Беларуси, войска освобождали Витебск. Во время одного из боёв была оборвана связь со штабом, и группе связистов, в которую входил Григорий Иванович, приказали срочно её наладить.
Первых 2 связиста были убиты, третьим пошёл Григорий Иванович. Под градом пуль он пополз к месту обрыва связи и внезапно почувствовал обжигающую боль. Рука и нога окаменели, нос оторвало, и он держался буквально на волоске, из ран сочилась кровь. Григорий Иванович вспоминал, что успел подумать: «Такому и жить не стоит». А дальше он потерял сознание.
О том, что случилось потом, Григорий Иванович узнал уже позже от своего товарища Алексея КУТАРКИНА. Алексей тоже направился к месту обрыва связи. Возвращаясь обратно, на своём бушлате он дотащил товарища до окопа, а после боя Григория, обезображенного и искалеченного, с большой потерей крови, увезли в полевой госпиталь.
Григорий Иванович пришёл в себя в госпитале на операционном столе. К тому времени ему уже пришили нос. Позже хирург рассказывал: тело было настолько искалечено, что его приняли за 50-летнего старика, хотя Григорию исполнилось всего 24 года.
«Григорий Иванович Копущу был награждён медалью «За отвагу». При прорыве обороны противника 10 августа 1943 года в районе деревни Верхняя Песчаная под сильным огнём, рискуя жизнью, 5 раз восстанавливал линию связи. Этим он помог бесперебойному управлению огнём батареи и успешному выполнению поставленной боевой задачи», – говорится на портале "Память народа", созданном министерством обороны РФ.
Из Витебска, где шли ожесточённые бои, Григория Ивановича перевезли в Смоленскую область. Там на больничной койке он пролежал 6 месяцев. Первое его письмо домой под диктовку написала санитарка. Так родные узнали о ранениях Григория: нос покалечен, коленная чашечка раздроблена на 4 части, а левая рука ранена выше локтя.
Все последующие годы до самой своей Григорий Копущу искал своего друга, Алексея Кутаркина, писал поисковикам. Ему удалось узнать только то, что Алексей родом из Ростова, и у него есть сестра.
Возвращение в семью
Дорога домой была долгой. Григорий поездом добрался до станции Актюбинск, а там его встретила мать. До родного посёлка они добирались на телеге-стоговозе, запряжённой 4 волами. Поглядеть на безносого солдата во двор сбежался почти весь посёлок, но, ко всеобщему удивлению, благодаря хирургам на месте жуткого ранения остался лишь небольшой шрам на красивом целом носу.
Радость встречи длилась недолго. Её сменил ужас от увиденного. Григорий Иванович вспоминал, что мать и сёстры, истощавшие и изнеможенные от голода, носили одежду из марли. В доме царили голод и нищета. Всю первую ночь в родном доме Григорий проплакал, лёжа на своих нарах.
Всю оставшуюся жизнь Григорий Копущу провёл с родными. Долгие годы он был председателем сельского совета, затем стал начальником узла связи и проработал там до пенсии. Помогал сёстрам, воспитал четырёх сыновей и дочь, застал внуков.
Скончался Григорий Иванович Копущу 9 апреля 1987 года.
На благо фронта
Остальные братья тоже отправились помогать стране в нелёгкие годы Великой Отечественной войны.
Афанасий КОПУЩУ на поле боя так и не попал, его война проходила на трудовом фронте. Жизнь занесла молодого человека в Свердловск, где он работал помощником машиниста на станции. Афанасий – один из тех людей, что помогали доставлять ценные грузы на фронт.
Спустя какое-то время Афанасий вернулся обратно на казахскую землю. Завёл семью, жил в Алге, где работал машинистом тепловоза.
Из огня да в полымя
Николай КОПУЩУ очень хотел на фронт, но боялся, что его не пустят, потому что отец был репрессирован. Тогда Николай прибавил к своей фамилии одну букву, сказал, что родни у него нет, а откуда родом и какой национальности, и вовсе упоминать не стал. Так он попал на войну.
Воевал Николай Иванович возле Житомира на Украине, где и попал в засаду. Немцы окружали. Николай и двое его товарищей долго пытались обороняться, а когда поняли, что дело плохо, спрятали драгоценное красное знамя в лесу. Они успели сделать это прежде, чем попали в плен.
В плену Николай Иванович провёл полтора года, потом ему удалось сбежать и даже разыскать запрятанное знамя. В СССР его долго судили, а затем отправили в лагерь для политзаключённых в посёлке Инта, где он провёл мучительных 10 лет, один год из них – в камере-одиночке. Как не раз вспоминал он сам, выжить в одиночке ему помогала всё та же материнская молитва.
В лагере Николай познакомился и подружился с режиссёром Алексеем КАПЛЕРОМ. Родные вспоминают, что когда Николаю потребовалась срочная операция (а оперировать его никто не собирался), именно Каплер помог ему оформить документы на своё имя и получить нужное лечение.
О судьбе Николая на родине долгое время никто не знал: он по-прежнему утверждал, что у него нет родни, чтобы никого не подставлять. О том, что Николай попал в плен, София Евстратьевна и Григорий узнали случайно, от одной из женщин, которой, в свою очередь, о злоключениях солдата рассказал некто из приезжих.
По ту сторону колючей проволоки
Тем временем младший из братьев, Степан, тоже попал на трудовой фронт. Ему было около 17 лет, когда его отправили на лесоповал, по иронии судьбы – в Ухту, город на севере в нескольких сотнях километров от Инты. Оттуда Степана забрали в армию, он попал в офицерскую школу и выучился на кинолога. После обучения вернулся ненадолго в Казахстан, женился и обратно отправился на север.
И (снова горькая ирония!) по долгу службы Степану пришлось охранять политзаключённых того самого лагеря, где сидел его брат. Видел он и осуждённого Николая, но за всё время оба даже ни разу друг с другом не заговорили. Показывать, что знают друг друга, они боялись – вдруг это навредит семье?
Тайна не раскрылась. Степан остался жить в Ухте вместе с супругой, а когда Николай всё-таки освободился, забрал его к себе, купил ему костюм и велосипед. Спустя какое-то время Николай привёл в дом женщину по имени Мария. Познакомились они в лагере, и у Марии к моменту их встречи уже был ребёнок.
Когда Степан с супругой решил вернуться в Казахстан, дом оставили Николаю. Ещё 5 лет после освобождения бывший узник считался невыездным, ему нужно было регулярно отмечаться. В Ухте у Николая Ивановича и Марии родилась дочь Вера.
Реабилитировали Николая Копущу только в 1963 году. Умер он полтора года назад в Нижнем Новгороде, куда перебрался после смерти супруги.
Ксения ВИШЕНИНА,
vishenina@evrika.kz
Фото из архива Веры КОПУЩУ
