Геройские деды
29 июля 2015 года. №30
Необходимое дополнение к рассказу о двух солдатах Победы, штурмовавших рейхстаг.
 |  |  |
| Спустя 70 лет после Победы современные технологии помогают ветеранам увидеть друг друга и поговорить. | ||
Несколько номеров назад мы рассказывали о встрече санкт–петербургского и актюбинского ветеранов вой-ны, штурмовавших рейхстаг, устроенной нашей редакцией через «Skype» («Два бойца» // «Эврика» от 15.07.2015 г.). Накануне мы получили из Санкт–Петербурга документы, красноречиво говорящие о геройской фронтовой жизни наших двух солдат Победы.
КАК ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ.
Напомним, последние полгода перед празднованием 70–летия Великой Победы на страницах «Эврики» активно публиковались материалы о ветеранах войны, малолетних узниках концлагерей. Многие актюбинцы были ошеломлены, узнав, что с ними по соседству, оказывается, живут люди, на руках которых до сих пор виднеется, пусть и выцветший от времени, номер немецкого лагеря. Если к каждому из них, кто провёл детство в фашистских застенках, сегодня окружающие стали относиться хоть немного добрее – мы свою задачу выполнили.
Так вот, в январе нам под руки попался материал одной из российских центральных газет о Николае Михайловиче БЕЛЯЕВЕ, живущем в Санкт–Петербурге. В статье дедушка назывался последним оставшимся в живых участником штурма рейхстага. Мы посчитали необходимым перепечатать этот материал на страницах «Эврики».
Николай Михайлович принёс с собой копию Знамени Победы.
«РЕБЯТА, Я ЕЩЁ ЖИВОЙ!».
Спустя время актюбинский ветеран войны Фёдор Михайлович БАКУМЕНКО, прочитавший ранее эту публикацию, обратился в наш военкомат с просьбой разыскать Николая Беляева; люди в погонах переадресовали дедушку к нам. Оказывается, Фёдор Михайлович служил в том же самом 756–м полку, штурмовал рейхстаг и лично знал Михаила ЕГОРОВА и Мелитона КАНТАРИЮ, водрузивших Знамя Победы на крыше цитадели фашизма.
Начались поиски. Честно говоря, наши коллеги – российские журналисты – ничем не помогли, скорее – не захотели. Зато за дело взялся наш земляк, бывший заместитель акима Актобе, а ныне – начальник отдела молодёжной политики администрации Невского района Санкт–Петербурга Андрей ЛЯБИН. Спустя короткое время Николая Михайловича Беляева нашли, и было решено устроить нечто подобие телемоста между Санкт–Петербургом и Актобе. Пришлось подождать ещё несколько недель – санкт–петербургский ветеран лёг в госпиталь, стало нездоровиться и актюбинскому. Что поделаешь – по 93 года каждому. Но всё же этот день настал.
– О вас я прочёл в газете и поэтому решил с вами связаться: мы же дошли до самого рейхстага, – начал разговор актюбинский ветеран, глядя в монитор.
Офицер Беляев решил устроить своему брату по оружию форменную проверку.
– Кто был командиром вашего батальона?
– Неустроев.
– Роты?
– Съянов.
– Кто был командиром роты, где служили Егоров и Кантария?
– Съянов. Мы же служили с ними в одной роте.
– Командир полка?
– Полковник Зинченко. Когда рейхстаг взяли, он ещё его комендантом был.
– Вы в Латвии были?
– Через Латвию прошли, потом – Польшу, дошли до Кёнигсберга. И с Кёнигсберга повернули на Берлин.
– Наша 3–я Ударная армия в Кёнигсберге не была!
– Когда форсировали Одер, я служил в 1266–м полку. Меня ранило. А потом уже я попал в 756–й полк.
– Всё! Вы – мой однополчанин! – закончил «допрос» Николай Михайлович.
ЖУРНАЛИСТ И СЫН «ВРАГА НАРОДА».
До войны Николай Беляев работал в районной газете в Калининской области. 22 июня 1941 года молодой журналист делал репортаж с соревнований трактористов в одном из колхозов. Только начался забег, как через толпу зрителей пробился перепуганный работник с машинно–тракторной станции: «Война, товарищи, Молотов по радио сейчас выступил!».
Семейство Бакуменко переехало на актюбинскую землю в начале прошлого века из Украины. Поселились в хобдинской Астрахановке. В 1929 году расстреляли дедушку – главу семейства, спустя три года скончалась мама Фёдора Михайловича. А в 1937–м арестовали и отца – по обвинению в измене Родине. Окончив всего 4 класса школы мальчишка пошёл работать в поле и уже к своим 15 годам в совершенстве освоил трактор.
– Клеймо сына и внука врагов народа долго преследовало меня, – вспоминает Фёдор Михайлович. – Как–то, помню, уже в 1952–м пришли за мной. Разозлился я тогда, распахнул фуфайку и показываю полную грудь орденов и медалей: «А это тогда за что?!». Отстали…
«ФАШИСТЫ В ПАНИКЕ БЕЖАЛИ…».
В распоряжение нашей редакции из министерства обороны России переданы наградные листы наших ветеранов – ведь сами–то они о своих подвигах не расскажут.
Николай Михайлович ушёл на фронт на 9–й день войны. Дослужился до комсорга 756–го полка 150–й Идрицкой дивизии. Вот что говорят документы:
«Участвовал в наступательных боях на подступах к Старой Руссе с 18–го по 21–е августа 1943 года в качестве командира отделения 55 мм миномётчиков. Своим отделением находился в боевых порядках наступающей пехоты и, точным огнём подавляя противника, обеспечивал продвижение её. Когда фланкирующий ручной пулемёт приостановил продвижение вперёд пехоты, он выдвинулся на удобное место для наблюдения и, точно скорректировав огонь, уничтожил расчёт пулемёта противника. Будучи ранен, оставался в строю и личным примером увлекал бойцов на боевые подвиги. Его расчётом уничтожено до 30 фашистов».
«В разгар боя он находился на самом опасном и ответственном участке в 1 стр. б–не и под сильным артиллерийским и оружейным огнём противника увлёк за собой бойцов на штурм вражеской обороны. Видя рядом с собой комсорга полка, бойцы 2–й роты смело ринулись вперёд, ворвались в немецкие траншеи, много гитлеровцев перебили, остальные – в панике бежали».
Фёдор Бакуменко был призван в ряды Красной Армии ещё в мирное время – в начале 1941–го. Документы сохранили подвиги хобдинского сержанта:
«В бою за деревню Яново тов. Бакуменко под огнём противника, не считаясь с опасностью для жизни, вынес с поля боя 12 раненых бойцов и командиров с их оружием».
«Во время наступательных боёв проявил отвагу, мужество. Несмотря на сильный огонь противника, он оказывал помощь раненым бойцам и командирам. За время боя вынес с поля боя 8 раненых бойцов и командиров с их оружием».
«В наступательных боях с 16.1.45 г. по 13.3.45 г. обеспечивал бесперебойной связью командование с огневыми точками. При прорыве обороны на реке Омулев 23.1.45 года в бою за господский дом Клайн–Парлезен 29.1.45 года и в бою за дер. Залеше (Восточная Пруссия) организовал связь батарей с командованием и передним краем… Во время боёв сам лично устранял порывы линий, устранено 16 порывов».
ЗА ШТУРВАЛОМ КОРАБЛЯ И ТРАКТОРА.
Оба ветерана прослужили в Германии до 1947 года. Потом судьба раскидала их по разным концам света.
Николая Беляева перевели на Тихоокеанский флот, где он служил до 1961 года и дослужился до звания капитана 2 ранга. Потом работал начальником гражданской обороны, трудился в трикотажном объединении.
Фёдор Бакуменко вернулся в родную Астрахановку и опять сел на трактор. В последнее время работал директором МТС, управляющим районной «Сельхозтехникой».
О войне обоим напоминают по два ранения на каждого. Да и награды. У Беляева – ордена Отечественной войны I и II степеней, два ордена Красного Знамени, две медали «За боевые заслуги». У Бакуменко – ордена Отечественной войны и Славы III степени и аж три медали «За отвагу».
Виктор ГЕРБЕР,
Фото из архива «Эврики»
Разыскивается офицер из Казахстана
На телемосте ветеранов зашёл разговор о том, сколько однополчан Беляева и Бакуменко осталось на сегодня в живых.
– Из всей нашей дивизии в Санкт–Петербурге живут 28 человек. А из полка – я и товарищ–артиллерист, – сказал Николай Михайлович. – Могут быть и ещё где–то. Есть, якобы, в Костанае наш боевой друг, Конкуш Оспанов. Хотелось бы его найти. Он был в нашем полку комсоргом батальона.
Как следует из документов, которыми теперь располагает редакция, Конкуш ОСПАНОВ 1921 года рождения в 1942 году был призван на фронт Кагановичским райвоенкоматом Павлодарской области. Старший лейтенант Оспанов состоял комсоргом батальона 756–го стрелкового полка. За время боёв отважный офицер был четырежды ранен и один раз контужен. Награждён двумя орденами Отечественной войны, орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги».
Что–либо знающих об этом человеке просим сообщить в редакцию.
«Знамя Победы над рейхстагом водрузили лучшие!»
Разведчики 756-го полка – участники водружения Знамени Победы над рейхстагом. В верхнем ряду крайние справа М.Кантария, М.Егоров, а в нижнем – крайний слева Н.Беляев. 2 мая 1945. Берлин.
– Мы первыми вошли в Берлин. Именно мы заняли здание министерства иностранных дел Германии – дом Гиммлера, как мы его называли. А он был рядом с рейхстагом. В группу офицеров, которым доверили отобрать лучших бойцов для установки Знамени Победы, пригласили и меня. Я предложил разведчика Михаила Егорова. До освобождения Смоленской области он был партизаном, в армию из–за возраста не взяли. Когда Миша пришёл в полк, то подружился с Мелитоном Кантарией, который служил в разведке. Мы спросили Егорова: «Кого с собой возьмём на крышу рейхстага?». Он долго не раздумывал: «Как кого? Мелитона, конечно!»
Мы шли к рейхстагу небольшой группой. Бойцы с флагом и группа прикрытия, куда попал я. Был на левом фланге – мы отбивали атаки фашистов с реки. Оттуда, где находилась моя позиция во время штурма, флаг было не разглядеть: вид закрывало громадное здание. Поэтому мы поверили бойцам на слово: сказали, что установили знамя – значит, установили. Позже, когда бои стихли, я дошёл до штаба, чтобы поздравить Егорова и Кантарию. У них все руки были в крови. Они лезли на купол, а там всё было в стеклянных осколках.
Знамя Победы над рейхстагом подняли в ночь на 1 мая, когда немецкий гарнизон и не думал сдаваться. В подвалах здания ещё держали оборону 1.500 немецких солдат. Переговоры о капитуляции закончились ничем. Поэтому штурмовой флаг нужно было не только установить, но и защищать. Немцы целые сутки пытались его убрать. Безрезультатно. Гарнизон рейхстага сдался только 2 мая. А следом – и весь Берлин.
Из воспоминаний Николая Беляева.
Запах Победы
– Боевая задача полка на 29 апреля была ясной: во взаимодействии с 674–м и 380–м полками захватить дом Гиммлера и рейхстаг. Ворваться в первое из зданий удалось только после основательной обработки его артиллерией. Первым в дом Гиммлера проник батальон Давыдова, а к часу дня через пролом в стене в него ворвался и батальон Неустроева. Общими усилиями к 3 часам 30 апреля здание было взято.
Мы тогда не смотрели на красоты, дома были для нас средством для укрепления и защиты. Поскорее хотелось закончить эту проклятую войну. Так получилось, что после захвата дома Гиммлера меня направили осуществлять радиосвязь именно туда. Пока из подвалов выводили пленных офицеров, я наладил связь. Уже тогда в воздухе чувствовался запах Победы.
Из воспоминаний Фёдора Бакуменко.
Наша Лиза
– На стене рейхстага я написал два слова: «Наша Лиза». В честь Лизы Чайкиной. До войны мы с ней несколько раз встречались. Она была секретарём Пеновского райкома комсомола, а потом организовала партизанский отряд. В ноябре 1941–го её поймали немцы… Потом расстреляли.
Из воспоминаний Николая Беляева.
