Это сладкое слово «свобода»!
14 октября 2020 года. №40
В последнее время слово «уят» слышится всё чаще. Его повторяют и в маленьких мегаполисах Казахстана. Почему же так сложно быть самим собой в провинциальном Актобе?
Вдохновляющие турбины
Гульшара УРАЗГАИЛИЕВА родилась в посёлке Кенкияк, и с детства у неё была очень необычная для маленькой девочки мечта. Она мечтала работать на нефтеперерабатывающем заводе. Рядом с посёлком горели факелы попутного газа, и Гульшара всегда выходила полюбоваться сказочным зрелищем. Ей тогда казалось, что на заводе работают необычные люди, и вообще там творятся волшебные дела. Ещё девочке очень хотелось заниматься творчеством, но Гульшара тогда ещё не понимала, как могут быть связаны недропользование и поэзия. Тем не менее, мечты сбылись, причём обе.
– Меня вдохновляет шум турбин, под него у меня рождаются новые идеи, даже стихи получается сочинять под этот ритм, – говорит Гульшара. – Переплетения труб совсем не скучное зрелище, это очень красиво: всё так гармонично, симметрично, продуманно, и нет ничего лишнего. Мне даже запах сероводорода на производстве нравится, хоть люди считают его отвратительным. Он ассоциируется у меня с процессом творчества.
Два сапога не пара
Ещё одна страсть Гульшары – это одежда в этническом стиле. Эта страсть тоже родом из детства. Когда в 70-80-е все гонялись за дефицитными чехословацкими сапожками, дедушка Гульшары шил сапоги с казахским орнаментом. Всё, как 100 или 200 лет назад, только вместо иглы сапожника у него была швейная машинка «Зингер». Эта обувь была так прочна, удобна и красива, что модники и модницы выстраивались в очередь к деревенскому сапожнику и ни за что не обменяли бы добротные ичиги с национальным орнаментом на хлипенькие финские туфли.
Чапаны и бархатные жилетки в посёлке тоже уважали. Такие вещи служили своеобразной визитной карточкой человека, узоры и прочие украшения могли многое сказать о своём владельце, а старики могли прочесть в орнаменте целую историю. К сожалению, эти знания почти ушли, и помнят о них единицы.
Одежду Гульшара шьёт себе сама. Во-первых, так выходит дешевле, ведь настоящий чапан, сшитый по всем правилам, стоит порядка 300.000 тенге. А то, что продаётся на Колхозке тысяч за 20, годится лишь для маскарада. Во-вторых, если шить самому, то наряду можно прибавить больше индивидуальности.
Степные смокинги
Вот тут выяснилась довольно любопытная особенность национальной одежды. Наши предки были очень практичны, поэтому чапан универсален. Он одинаково удобен и для прогулок за городом, и для посещения светского раута. Если погода прохладная, в чапан можно закутаться поплотнее, если стоит небывалая жара – то и расстегнуться, а натуральные материалы не позволят вспотеть и сохранят комфортную температуру.
Но самое главное – это бархат. Лет 200 назад, когда ещё не было автомобилей, чтобы попасть в соседний аул на той, нужно было несколько часов проехать верхом по пыльной степи. Любая современная одежда после такого испытания представляла бы печальное зрелище, а выглядеть элегантно за праздничным дастарханом ой как хочется. Качественный бархат же помогал справиться с этой проблемой. Достаточно просто его встряхнуть, как дорожная одежда тут же превращалась в праздничный наряд. Европейцам в эти времена приходилось спасаться от грязи под тяжёлыми плащами, ведь шёлк и лён, которые так любили иностранцы, очень маркие материалы.
Ты кому продал стул?
Обставить квартиру по вкусу, не влезая в миллионные кредиты и не экономя на самом необходимом, оказывается, тоже можно. Сайты объявлений пестрят предложениями о продаже старой, ещё советской мебели. Цены там совсем смешные. За добротный, но весьма потрёпанный стул просят не больше 1.000 тенге, а некоторые владельцы готовы отдать мебель даром, лишь бы она не захламляла балкон или гараж. Конечно, выглядит такая мебель ужасно, но нужны лишь баночка с краской, пара лоскутков ткани, умелые руки и пара часов свободного времени, и колченогий стул превратится в произведение искусства.
– Советская мебель сделана на века, из натуральных материалов. Современные шкафы и диваны из клея и опилок хоть и выглядят на витрине наряднее, с ними и рядом не стояли по качеству, – считает Гульшара. – А я делаю старую мебель красивой, такой, как хочется мне. Я вообще стараюсь не тратить деньги на статусные, но ненужные вещи. У меня нет машины, я не ем мяса, не покупаю брендовые тряпки. Даже перед покупкой кофточки за 2.000 тенге с распродажи я несколько раз подумаю, нужна ли мне эта тряпка. Не лучше ли потратить деньги на то, что действительно подарит мне удовольствие, например, на путешествия. Вот на телефон за полмиллиона мне не жалко денег. Не потому, что он престижен, а потому, что фото на нём выходят замечательные, и батареи в дороге хватает надолго.
Сакральная сила крови
Чем больше Гульшара интересовалась традициями предков, тем больше она понимала, что язычество (то есть единение с природой, внутренняя свобода, уважение к личности) ей гораздо ближе, чем нынешний уклад традиционных религий.
В языческой мудрости предков и правда есть что-то такое, о чём современная наука ещё не догадывается. Иначе отчего бы необычные, порой шокирующие полупервобытные методы лечения, оказываются эффективнее традиционной медицины.
– Когда моя дочь была маленькой, у неё за ушком появились странные болячки, – поделилась Гульшара. – Я ходила к врачам, пробовала разные мази, не помогало ничего. Как-то мы поехали к свекрови в посёлок, и она посоветовала необычное средство. Сказала, что её старики про такое рассказывали. Нужно было ночью с ребёнком пойти в сарай, слегка надрезать ухо телёнку и кровью помазать болячку. Мне тогда было всего 20 лет, и в подобные штуки я не верила, но почему–то в одну из ночей решилась. Понимала, насколько я глупо выгляжу с ножом в одной руке, с младенцем – в другой. Было страшно, что сейчас споткнусь в темноте или кто-то меня напугает, и я выроню ребёнка, да ещё на нож. Но я всё равно проделала ритуал так, как учила свекровь. И что бы вы думали? Этот ритуал помог с первого раза! С тех пор я стала верить в мудрость наших предков.
Все дороги ведут в Рим
Так было далеко не всегда. Ещё лет 5 назад Гульшара была обычной женщиной в обычной одежде, с проблемами на работе, лишним весом и неважным здоровьем. Приходилось делать то, что не нравится, чтобы не косилась родня, посещать скучные тои, дарить дорогие подарки малознакомым родственникам, тратить деньги «на понты», как это принято в казахских семьях. Всё изменила поездка в Италию.
– Я тогда удивилась: как уверены в себе и раскрепощены итальянские женщины! – вспоминает Гульшара. – Трудно представить, чтобы у нас какая-нибудь апашка пошла потанцевать в ночной клуб или надела бы короткую юбку. Там каждый наслаждается свободой. Мне даже стало как-то обидно. Ведь именно тюрки всегда славились любовью к свободе. Кочевые племена ни от кого не зависели, любили яркие вещи, впечатления, умели наслаждаться жизнью. Куда всё это потом делось? Откуда пришла мода на серость, страх выделиться? Это же так страшно, когда взрослый, зрелый человек вынужден делать что-то с оглядкой на других. И тогда я решила быть свободной от чужого мнения.
Всем уятам вопреки
Нельзя сказать, что путь к внутренней свободе дался совсем уж легко. Сначала испортились отношения с многочисленными родственниками, пытающимися научить жить правильно и твердящими про уят. Дошло до того, что пришлось оборвать отношения почти со всей роднёй. Потом на необычную женщину стали коситься прохожие. Провинциально-мещанский Актобе не привык к экстравагантности. Бывало, даже незнакомцы просто хамили, увидев необычный наряд.
Тем не менее, трудности того стоили. Внезапно улучшилось здоровье (всё-таки психосоматика существует! И большинство наших болячек появляется от подавленных желаний). Ушли лишние килограммы, видимо, набранные тоже от нервов. Сейчас Гульшара может дать фору по выносливости иным 20-летним. Тои и банкеты, от которых не остаётся ничего, кроме усталости и головной боли, сменились прогулками на природе, дарящими здоровье и заряд позитива. А покупки статусных вещей ушли, и вместо них появились интересные путешествия.
– Мне как-то родственники сказали, что меня считают городской сумасшедшей. Хотели зацепить, задеть, а мне это даже понравилось. Я теперь сама себя так называю. Пусть я безумна, но, как говорится, я счастлива в безумии своём. Я свободна, и жизнь моя наполнилась яркими впечатлениями. Это разве не счастье? – считает Гульшара.
Гульшара УРАЗГАИЛИЕВА родилась в посёлке Кенкияк, и с детства у неё была очень необычная для маленькой девочки мечта. Она мечтала работать на нефтеперерабатывающем заводе. Рядом с посёлком горели факелы попутного газа, и Гульшара всегда выходила полюбоваться сказочным зрелищем. Ей тогда казалось, что на заводе работают необычные люди, и вообще там творятся волшебные дела. Ещё девочке очень хотелось заниматься творчеством, но Гульшара тогда ещё не понимала, как могут быть связаны недропользование и поэзия. Тем не менее, мечты сбылись, причём обе.
– Меня вдохновляет шум турбин, под него у меня рождаются новые идеи, даже стихи получается сочинять под этот ритм, – говорит Гульшара. – Переплетения труб совсем не скучное зрелище, это очень красиво: всё так гармонично, симметрично, продуманно, и нет ничего лишнего. Мне даже запах сероводорода на производстве нравится, хоть люди считают его отвратительным. Он ассоциируется у меня с процессом творчества.
Два сапога не пара
Ещё одна страсть Гульшары – это одежда в этническом стиле. Эта страсть тоже родом из детства. Когда в 70-80-е все гонялись за дефицитными чехословацкими сапожками, дедушка Гульшары шил сапоги с казахским орнаментом. Всё, как 100 или 200 лет назад, только вместо иглы сапожника у него была швейная машинка «Зингер». Эта обувь была так прочна, удобна и красива, что модники и модницы выстраивались в очередь к деревенскому сапожнику и ни за что не обменяли бы добротные ичиги с национальным орнаментом на хлипенькие финские туфли.
Чапаны и бархатные жилетки в посёлке тоже уважали. Такие вещи служили своеобразной визитной карточкой человека, узоры и прочие украшения могли многое сказать о своём владельце, а старики могли прочесть в орнаменте целую историю. К сожалению, эти знания почти ушли, и помнят о них единицы.
Одежду Гульшара шьёт себе сама. Во-первых, так выходит дешевле, ведь настоящий чапан, сшитый по всем правилам, стоит порядка 300.000 тенге. А то, что продаётся на Колхозке тысяч за 20, годится лишь для маскарада. Во-вторых, если шить самому, то наряду можно прибавить больше индивидуальности.
Степные смокинги
Вот тут выяснилась довольно любопытная особенность национальной одежды. Наши предки были очень практичны, поэтому чапан универсален. Он одинаково удобен и для прогулок за городом, и для посещения светского раута. Если погода прохладная, в чапан можно закутаться поплотнее, если стоит небывалая жара – то и расстегнуться, а натуральные материалы не позволят вспотеть и сохранят комфортную температуру.
Но самое главное – это бархат. Лет 200 назад, когда ещё не было автомобилей, чтобы попасть в соседний аул на той, нужно было несколько часов проехать верхом по пыльной степи. Любая современная одежда после такого испытания представляла бы печальное зрелище, а выглядеть элегантно за праздничным дастарханом ой как хочется. Качественный бархат же помогал справиться с этой проблемой. Достаточно просто его встряхнуть, как дорожная одежда тут же превращалась в праздничный наряд. Европейцам в эти времена приходилось спасаться от грязи под тяжёлыми плащами, ведь шёлк и лён, которые так любили иностранцы, очень маркие материалы.
Ты кому продал стул?
Обставить квартиру по вкусу, не влезая в миллионные кредиты и не экономя на самом необходимом, оказывается, тоже можно. Сайты объявлений пестрят предложениями о продаже старой, ещё советской мебели. Цены там совсем смешные. За добротный, но весьма потрёпанный стул просят не больше 1.000 тенге, а некоторые владельцы готовы отдать мебель даром, лишь бы она не захламляла балкон или гараж. Конечно, выглядит такая мебель ужасно, но нужны лишь баночка с краской, пара лоскутков ткани, умелые руки и пара часов свободного времени, и колченогий стул превратится в произведение искусства.
– Советская мебель сделана на века, из натуральных материалов. Современные шкафы и диваны из клея и опилок хоть и выглядят на витрине наряднее, с ними и рядом не стояли по качеству, – считает Гульшара. – А я делаю старую мебель красивой, такой, как хочется мне. Я вообще стараюсь не тратить деньги на статусные, но ненужные вещи. У меня нет машины, я не ем мяса, не покупаю брендовые тряпки. Даже перед покупкой кофточки за 2.000 тенге с распродажи я несколько раз подумаю, нужна ли мне эта тряпка. Не лучше ли потратить деньги на то, что действительно подарит мне удовольствие, например, на путешествия. Вот на телефон за полмиллиона мне не жалко денег. Не потому, что он престижен, а потому, что фото на нём выходят замечательные, и батареи в дороге хватает надолго.
Сакральная сила крови
Чем больше Гульшара интересовалась традициями предков, тем больше она понимала, что язычество (то есть единение с природой, внутренняя свобода, уважение к личности) ей гораздо ближе, чем нынешний уклад традиционных религий.
В языческой мудрости предков и правда есть что-то такое, о чём современная наука ещё не догадывается. Иначе отчего бы необычные, порой шокирующие полупервобытные методы лечения, оказываются эффективнее традиционной медицины.
– Когда моя дочь была маленькой, у неё за ушком появились странные болячки, – поделилась Гульшара. – Я ходила к врачам, пробовала разные мази, не помогало ничего. Как-то мы поехали к свекрови в посёлок, и она посоветовала необычное средство. Сказала, что её старики про такое рассказывали. Нужно было ночью с ребёнком пойти в сарай, слегка надрезать ухо телёнку и кровью помазать болячку. Мне тогда было всего 20 лет, и в подобные штуки я не верила, но почему–то в одну из ночей решилась. Понимала, насколько я глупо выгляжу с ножом в одной руке, с младенцем – в другой. Было страшно, что сейчас споткнусь в темноте или кто-то меня напугает, и я выроню ребёнка, да ещё на нож. Но я всё равно проделала ритуал так, как учила свекровь. И что бы вы думали? Этот ритуал помог с первого раза! С тех пор я стала верить в мудрость наших предков.
Все дороги ведут в Рим
Так было далеко не всегда. Ещё лет 5 назад Гульшара была обычной женщиной в обычной одежде, с проблемами на работе, лишним весом и неважным здоровьем. Приходилось делать то, что не нравится, чтобы не косилась родня, посещать скучные тои, дарить дорогие подарки малознакомым родственникам, тратить деньги «на понты», как это принято в казахских семьях. Всё изменила поездка в Италию.
– Я тогда удивилась: как уверены в себе и раскрепощены итальянские женщины! – вспоминает Гульшара. – Трудно представить, чтобы у нас какая-нибудь апашка пошла потанцевать в ночной клуб или надела бы короткую юбку. Там каждый наслаждается свободой. Мне даже стало как-то обидно. Ведь именно тюрки всегда славились любовью к свободе. Кочевые племена ни от кого не зависели, любили яркие вещи, впечатления, умели наслаждаться жизнью. Куда всё это потом делось? Откуда пришла мода на серость, страх выделиться? Это же так страшно, когда взрослый, зрелый человек вынужден делать что-то с оглядкой на других. И тогда я решила быть свободной от чужого мнения.
Всем уятам вопреки
Нельзя сказать, что путь к внутренней свободе дался совсем уж легко. Сначала испортились отношения с многочисленными родственниками, пытающимися научить жить правильно и твердящими про уят. Дошло до того, что пришлось оборвать отношения почти со всей роднёй. Потом на необычную женщину стали коситься прохожие. Провинциально-мещанский Актобе не привык к экстравагантности. Бывало, даже незнакомцы просто хамили, увидев необычный наряд.
Тем не менее, трудности того стоили. Внезапно улучшилось здоровье (всё-таки психосоматика существует! И большинство наших болячек появляется от подавленных желаний). Ушли лишние килограммы, видимо, набранные тоже от нервов. Сейчас Гульшара может дать фору по выносливости иным 20-летним. Тои и банкеты, от которых не остаётся ничего, кроме усталости и головной боли, сменились прогулками на природе, дарящими здоровье и заряд позитива. А покупки статусных вещей ушли, и вместо них появились интересные путешествия.
– Мне как-то родственники сказали, что меня считают городской сумасшедшей. Хотели зацепить, задеть, а мне это даже понравилось. Я теперь сама себя так называю. Пусть я безумна, но, как говорится, я счастлива в безумии своём. Я свободна, и жизнь моя наполнилась яркими впечатлениями. Это разве не счастье? – считает Гульшара.
Владислав КОЖУХАРЬ,
vladevrikagazet@gmail.com
Фото из личного архива Гульшары УРАЗГАИЛИЕВОЙ
