Это нужно живым
5 мая 2021 года. №17
Почти 40 лет каждое лето из Актобе в леса Пскова, Смоленска и Новгорода отправляются отряды поисковиков. Их работа тяжела, опасна и совсем не приносит дохода. Но желающих меньше не становится.
История не по учебнику
История поискового движения началась в середине 80-ых, когда увлекающийся туризмом Александр ОРЛОВ наткнулся в лесу на место, где проходили бои. Останки солдат там лежали в огромном количестве. Уголок был отдалённый. Люди заходили туда редко, опасаясь мин, оставленных ещё 40 лет назад. Другой турист вспоминал бы о страшной находке лишь на турслётах, под гитару и водочку, но Александр оказался не из таких. Он твёрдо решил похоронить павших по-человечески. Как это ни странно, но идея проходила со скрипом. В советское время не хотелось слишком афишировать людские потери, но Александр добился своего. Из разных городов страны стали приезжать поисковые отряды, а в 1987-ом вместе с Казанским университетом на раскопки отправились и актюбинские поисковики.
Начальник штаба поискового отряда Кудайберген ДЖУМЕЕВ оказался в числе первых актюбинских поисковиков.
– Первое, что меня поразило, что война была совсем не такой, как в кино и учебниках, – вспоминает Кудайберген. – В кино всё приглажено: храбрые солдатики в начищенных сапогах, злые и трусливые фашисты. А тут стало понятно, какой была настоящая война. Как люди умирали от холода и голода. Как санитары не могли вывезти раненых из болот. Особенно поразила история, которую рассказала одна старушка. В одно время местные боялись партизан больше, чем фашистов. У немцев снабжение было хорошим, они иногда даже делились пайками, а партизаны зверели от голода и забирали последнее. Это было совсем не то, что я знал раньше, и как представлял войну...
История поискового движения началась в середине 80-ых, когда увлекающийся туризмом Александр ОРЛОВ наткнулся в лесу на место, где проходили бои. Останки солдат там лежали в огромном количестве. Уголок был отдалённый. Люди заходили туда редко, опасаясь мин, оставленных ещё 40 лет назад. Другой турист вспоминал бы о страшной находке лишь на турслётах, под гитару и водочку, но Александр оказался не из таких. Он твёрдо решил похоронить павших по-человечески. Как это ни странно, но идея проходила со скрипом. В советское время не хотелось слишком афишировать людские потери, но Александр добился своего. Из разных городов страны стали приезжать поисковые отряды, а в 1987-ом вместе с Казанским университетом на раскопки отправились и актюбинские поисковики.
Начальник штаба поискового отряда Кудайберген ДЖУМЕЕВ оказался в числе первых актюбинских поисковиков.
– Первое, что меня поразило, что война была совсем не такой, как в кино и учебниках, – вспоминает Кудайберген. – В кино всё приглажено: храбрые солдатики в начищенных сапогах, злые и трусливые фашисты. А тут стало понятно, какой была настоящая война. Как люди умирали от холода и голода. Как санитары не могли вывезти раненых из болот. Особенно поразила история, которую рассказала одна старушка. В одно время местные боялись партизан больше, чем фашистов. У немцев снабжение было хорошим, они иногда даже делились пайками, а партизаны зверели от голода и забирали последнее. Это было совсем не то, что я знал раньше, и как представлял войну...
Дело чести
Раньше поисковые работы оплачивало государство, поэтому с отправкой добровольцев проблем не было. Ребят, которые хотят побывать на раскопках, много и сейчас, но поисковые отряды живут в основном на спонсорскую помощь, и отправить всех желающих не могут. К тому же добраться на место можно лишь с кучей пересадок, а билеты сейчас недёшевы. Нередко поисковики берут на себя и основную часть расходов.
– Мне приходилось брать кредит, тайком от жены, – смеётся учредитель общественного фонда «Боевое братство» Гумер ГАЛЕЕВ. – Деваться было некуда: уже договорился о поездке, собрал людей, а денег не хватает. Кредит я потом выплатил, переводы от спонсоров поступили. Но дома скандал был грандиозный
Условия работы нельзя назвать простыми. Летом поисковиков одолевает жара, гнус, сырость с торфяников. Крепкий, здоровый человек не может там находиться больше 10 дней, но желающих поехать с поисковым отрядом меньше не становится, люди возвращаются сюда ещё и ещё.
У памяти нет границ
По понятным причинам хоронить вместе останки советских солдат и немцев не принято. Если на месте гибели обнаружены знаки отличия или клочки военной формы, то проблем не возникает, но ведь случается, что поисковики находят лишь один череп или пару костей. В целом для определения происхождения останков существуют специально обученные эксперты, хотя процесс это слишком долгий. На практике же поисковики пользуются простой хитростью. Оказывается, у костей немцев немного другой, чуть сероватый оттенок – сказывалось хорошее питание. Многое о человеке могут сказать зубные коронки, пломбы, протезы. Даже при таком «полевом» подходе вероятность ошибки совсем мала, а эксперты определяют происхождение практически с точностью до 100%.
Останки немцев отправляют в Германию. Кстати, нередко на место кровопролитных боёв приезжают и бывшие немецкие солдаты. Негатива в свой адрес они не ощущают. Ведь многие отправились на фронт не по своей воле. А те, кто готов приехать, явно не были в числе идейных нацистов. Вглубь России они отправляются, чтобы вспомнить погибших товарищей.
Призраки прошлого
Искушение прихватить на память какую-нибудь находку среди начинающих поисковиков очень велико. Строгому учёту подлежат только оружие, награды и документы. Так что взять с собой пуговичку или пряжку от ремня в теории можно. Тем не менее, никто не осмеливается это делать. Среди поисковиков ходит поверье, будто вещи с раскопок приносят несчастье. У ночного костра часто вспоминают историю о поисковике, который взял на память солдатскую каску. После этого дома у него началась какая-то чертовщина. Кто-то ходил по квартире в тяжёлых сапогах, тяжело вздыхал, будто искал что-то. А пару раз на балконе хозяин квартиры даже видел силуэт человека в шинели. Мистика это, или так проявились угрызения совести – неизвестно, но каску поисковик отвёз обратно.
А вот оружие может создать совсем не потусторонние проблемы. Когда поисковые работы только начинались, ребятам приходилось отвозить находки в город самим, и можно догадаться, что думали милиционеры, когда на перроне встречали парня с целой сумкой автоматов. По новым правилам оружие регистрируется сразу же, как только его найдут, но появились новые проблемы. Перевезти находки через границу, чтобы пополнить ими фонды казахстанских музеев, очень сложно. В Белоруссии власти решили проблему радикально. Там поисковыми работами могут заниматься только граждане РБ под контролем государства.
Эхо войны на чёрном рынке
В культовом фильме «Брат-2» питерских бандитов снабжает оружием чёрный копатель. Это отнюдь не художественный вымысел. Такие же чёрные копатели добавили немало головной боли поисковикам. Сразу после войны и вплоть до 80-ых, боевое оружие и боеприпасы были буквально разбросаны по новгородским, псковским, и смоленским лесам. Находились даже ящики с гранатами «ещё в масле». Почти все мужики из окрестных сёл тащили смертельные находки домой, по принципу «в хозяйстве всё сгодится», а вполне боевой «вальтер» тут можно было купить за пару бутылок водки. Едва ли не каждый второй сельчанин имел срок за незаконное хранение или сбыт боеприпасов.
В 90-ых ситуация стала ещё хуже. На чёрном рынке «эхо войны» стало очень востребовано, а в деревнях годами не платили пенсии и зарплаты, и торговля «шмайсерами» для большинства сельчан была единственным источником дохода. Особо ценились обрезы из советских винтовок. Поисковики находили целые горы спиленных стволов и костры из прикладов.
В то время охрану лагерей поисковиков приходилось усиливать. Обнаглевшие мародёры приходили в лагерь, когда там находилась пара девчонок, оставленных на дежурство, и под дулом автомата грабили то, что ребята добыли огромным трудом.
Техника человека не заменит
Сейчас оружие упало в цене: за столько лет в болотистом климате оно уже пришло в негодность. Однако новой головной болью стали охотники за наградами и прочими редкостями для коллекционеров. На открытый грабёж они не идут, но экипированы гораздо лучше. У многих есть дорогие миноискатели, которые можно настроить на отдельный вид металла. Честные же поисковики довольствуются старыми армейскими устройствами, реагирующими на каждый осколок. Бюджет работ не резиновый.
Тем не менее, у поисковиков есть огромное преимущество, а именно – огромный опыт. Группами руководят воины-интернационалисты, не понаслышке знакомые с боевым делом, и они могут предположить, как стратегически развивались события на этом участке. Например, чаще всего находки встречаются на холмах: ведь занять высоту было очень важно при боевой операции.
Поисковики пользуются простейшими устройствами. Прекрасно зарекомендовал себя щуп – обычный железный прут, с помощью которого определяются пустоты в почве.
Любопытно, но даже сложнейшая техника значительно уступает человеку.
– Как-то на раскопки приехали японские специалисты, – вспоминает Гумер Галеев. – Им нужна была не память о погибших солдатах, а испытание новейшего оборудования. Чисто научный интерес. Они установили какую-то рамку, долго смотрели в мониторы, но так и уехали ни с чем. Тут же земля такая: на каждом сантиметре гильза или осколок. Без навыков и практики не разберёшься. А приборы – это лишь инструмент. Правильно работают они лишь в хороших руках.
Тут птицы не поют
Люди, которые далеки от работы поисковиков, считают, будто самое страшное на раскопках – это скелеты. На самом же деле к останкам поисковики привыкают быстро, и никого не смущает череп из ручья, в котором только что набирали воду для общей кухни.
А вот простой предмет, например, детские сандалики, может вызвать сильнейшие эмоции даже у бывалых поисковиков. На раскопках необходимо проворачивать в голове картину событий, и поэтому картины при подобных находках воображение рисует кошмарные. Перед глазами так и стоит ребёнок, которого задело осколком снаряда, а крошечный ботинок от взрыва слетел в воронку и был засыпан землёй от взрыва.
– Мне довелось быть не месте, где фашисты заживо сожгли людей, – поделился Гумер Галеев. – Загнали их в сарай и облили бензином. Так рассказывали местные. Там давно уже ничего не осталось. Обычный лес, полянка, но атмосфера ужасная. Гробовая тишина. Даже птицы не пели и ветки не скрипели. Хотя стоило отойти метров на 100, как снова мир становился прежним.
Такая эмоциональная нагрузка ломала психику и крепким мужикам. Одной из поисковых групп руководил бывший воин-«афганец». На войне ему приходилось видеть вещи и пострашнее, а тут нервы не выдержали. Ему всюду мерещились кости: на улице, дома, среди вещей…
Владислав КОЖУХАРЬ,
vladevrikagazet@gmail.com
Фото из архива Гумера ГАЛЕЕВА
