Долгая дорога домой
27 мая 2015 года. №21
Отбыв 7 лет в лагере, Глеб БАНДРОВСКИЙ вернулся в Актюбинск и узнал, что его родители во время войны скончались от голода.
О трагической судьбе семьи рассказывают дочь Глеба Наталья и редкие сохранившиеся документы.
В Актюбинске семья Бандровских появилась в 1934 году. Далеко не по своей воле. До этого матери Наталье и отцу Борису пришлось пройти через московскую тюрьму. Представители древних дворянских родов оказались неблагонадёжными в новой России. Их детям Владимиру и Глебу выпала участь – врагу не пожелаешь.
В нынешней Белоруссии под Витебском у четы Бориса Бандровского и Натальи, урождённой баронессы фон Фальтин, было огромное имение. Неясно, по какой причине, но к исходу десятых годов прошлого века семья Бандровских перебралась в подмосковный город Ефремов.
Наталью Карловну взяли за то, что была религиозной. Тогда бушевала кампания против религии, и ей нужны были жертвы. Люди стали молиться Богу тайно, дома, при закрытых дверях. Наталья Карловна решила, что ей незачем прятаться. Доброхоты говорили ей: «Ты подвергаешь опасности свою семью». Но у неё был твёрдый характер – ходила, ни от кого не таясь, в церковь, общалась со священниками.
Знавшую польский, немецкий и французский языки и дававшую частные уроки Наталью Бандровскую арестовали в 1932 году по обвинению «в принадлежности к контрреволюционной монархической организации». Следом взяли и Бориса Владимировича.
Володя и Глеб остались одни в большом пустом доме. Пустом – не только потому, что рядом не было родителей. Всё имущество, мебель, книги, старинные дорогие иконы – было конфисковано. Старшему брату было 15 лет, и он взял на себя заботу о младшем, Глебе.
Тогда Москва представляла из себя несколько огромных очередей, и далеко не в мавзолей. Родственники обвиняемых и осуждённых людей часами выстаивали у тюремных ворот, чтобы передать котомку со скудными продуктами за колючую проволоку. Родственники Бандровских тоже не забыли ребятишек: привезли им еду, а с наступлением холодов забрали детей к себе в Москву.
В 1934 году семью выселили в казахстанский Актюбинск.
Здесь они поселились в маленькой землянке на Курмыше. У Натальи Карловны был с собой небольшой мешочек – иконы, семейные фотографии. У Бориса Владимировича – книги. Вот, собственно, и все пожитки. Все иконы Наталья Карловна подарила актюбинской церкви – цены они были неимоверной. Ни одной теперь уже нет.
Наталья Карловна пошла работать в школу учителем немецкого, польского и французского языков. Ей потом с фронта писали её ученики.
Борис Владимирович устроился работать на почту. Он, будучи сыном генерал–аншефа императорской армии, покорившего Хиву и Бухару, радовался даже небольшой заработной плате.
Гром грянул в 1938–м, когда старший сын Бандровских Владимир был арестован по обвинению «в активном участии в антисоветской шпионско–фашистской организации» и приговорён к расстрелу. 20–летнего парня расстреляли на Верблюжьей горе. Но на этом злоключения Бандровских не закончились: спустя 3 года по ложному доносу осудили и младшего сына – Глеба.
Окончив школу, Глеб поступил на факультет литературы и русского языка Уральского педагогического института. На втором курсе его же сокурсники написали на него донос, и в январе 1941–го в отношении Глеба Бандровского был вынесен приговор: как «участник студенческого общества по защите прав немецкого народа и лицо немецкой национальности», он приговаривался к 7 годам лагерей. Весь срок он отбыл в Абезьском лагере в Коми АССР.
В 1962 году в журнале «Новый мир» была опубликована повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Дочь Наталья попыталась выяснить у отца, всё ли на самом деле было так, как описано в произведении. Глеб Борисович редко пускался в откровения о лагерной жизни, но в этот раз всё же сказал:
– Самое главное – отношения между людьми. Когда ты смотришь из вагона «теплушки» – идут тысячи чёрных сгорбленных людей. И понимаешь: эта страшная масса смирилась…
Лагерь отобрал у Бандровского здоровье, украл юность и молодость. Но он вернулся несломленным духовно.
В лагере Глеб познакомился с таким же осужденным, дядей Лёшей. Дядя Лёша подкармливал Глеба и устроил в лагерную больницу фельдшером, иначе бы парень на лесоповале отдал Богу душу.
Глеб, ранее никакого отношения к медицине не имевший, научился не только делать уколы, но и стал фельдшером–самоучкой.
Освободили их вместе, и вместе же они вернулись в Актюбинск.
К огда Глеб вернулся в Актюбинск, его ждал ещё один удар. Оказалось, что мать и отец в войну умерли от голода. Родителей похоронили ученики Натальи Карловны. Из досок, которые им удалось найти, ребята сбили гробы. Те, кто помнил место захоронения, ушли на фронт и не вернулись. Соседей раскидала война. Родительские могилы Глеб так и не нашёл.
В год своего возвращения Глеб Бандровский встретил Марию ЗАПОРОЖЕЦ, в том же году они поженились. В 1948–м родилась их дочь Наталья. А в 1953–м семья Бандровских прогремела на весь Советский Союз, произведя на свет первую в Актюбинске тройню.
Глеб Борисович устроился бухгалтером в сиротский дом – директриса взяла его на свой страх и риск. Но ему было тесно наедине с цифрами. Он подрабатывал в школе, затем долгое время работал в институте усовершенствования учителей. Он очень много писал и сотрудничал с местными и алма–атинскими газетами, вёл несколько программ на местном телевидении и радио. Его хватало на всё.
Он ненавидел Сталина. Когда диктатор умер, Мария Сазоновна металась по квартире и кричала в голос. Также, как и миллионы советских людей восприняли кончину генералиссимуса. А Глеб Борисович мрачно сидел в кресле, курил и молчал.
КГБ до последних лет не оставлял Бандровского в покое. Вызовы в «контору» заметно укорачивали его жизнь. Надзор за ним был негласным – Глеба Борисовича считали неблагонадёжным в плане творчества. О годах своего пребывания в лагере он написал повесть «Дорога ведёт на север». Одну из машинописных рукописей спрятали в подвале под бочкой с квашеной капустой. Другую передали в Уральск кому–то почитать. У того человека она и была найдена, и Бандровского стали вызывать на профилактические беседы «куда надо».
Глеб Борисович умер в институте на лекции. Написал мелом на доске тему сочинения, вышел на кафедру и… На похороны своего Учителя собрались педагоги со всех районов области.
Ему было всего 55…
На краю земли
Абезьский лагерь существовал с 1932 по 1959 годы в посёлке Абезь (Коми АССР).
На окраине посёлка, за дренажной канавой, расположено лагерное кладбище. 12 августа 1990 года перед входом на кладбище установлен памятник скорби «Пылающий крест» памяти литовских политзаключённых Абезьского лагеря.
Первоначально Абезьское лагерное отделение относилось к Северному управлению лагерей железнодорожного строительства. В 1949 году в связи с передислокацией этого управления и освобождением помещений в посёлке Абезь организовано лагерное отделение Минлага для инвалидов и нетрудоспособных политических заключённых на 5.000 человек. Здесь находилось 6 лагерных пунктов Минерального лагеря (4 – для мужчин и два – для женщин). В четвёртом лагпункте были десятки бараков (среди них и огромный кирпичный барак, в котором до этого была ремонтно–механическая мастерская), бараки для инвалидов и больница.
Виктор ГЕРБЕР,
