Пропахшая порохом Мельпомена
11 мая 2016 года. №19
С самого дня основания в Актюбинском театре драмы есть традиция – 9 мая играть спектакль, посвящённый Дню Победы. Мы решили проследить, как менялся военный репертуар театра за последние 30 лет.
ХОРОШИЙ МИР ВМЕСТО ПЛОХОЙ ВОЙНЫ
По той же традиции новый спектакль ставился к очередному юбилею Победы, и следующие пять (а то и десять) лет его играли ежегодно. Чем ближе ставился спектакль к нашему времени, тем меньше в нём было батальных сцен, и тем больше появлялось эпизодов из жизни в тылу. Объяснение этому до банальности простое. Творческие коллективы старательно избегали ляпов на сцене, а хорошо знающих историю, в том числе историю костюма и вооружения тех времён, да и просто отслуживших в армии, в труппе становилось всё меньше. Если простой зритель ещё мог простить несоответствие времени или уставу, то приглашённые на спектакль ветераны и военные оплошностей не прощали. Так как любой, даже очень серьёзный и драматический спектакль мог из–за ляпов превратиться в фарс, творческие коллективы старались выбирать пьесы, где солдаты в форме появлялись редко.
1985 ГОД
Спектакль «Колыбельная для Адама» по пьесе драматурга Акима ТАРАЗИ продержался на сцене больше 10 лет. Режиссёр Франц ПУХОВИЧ уделял внимание мелким деталям, создающим психологический настрой. Даже секундный эпизод с каской, которая слетала с головы фашиста, убитого Алиёй Молдагуловой, он мог репетировать несколько часов. По его задумке, она должна была дугой прокатиться по сцене и, покачиваясь, остановиться у самой кромки. И никак иначе. Для передачи тревожной атмосферы боя режиссёр заставлял девушек из массовки подолгу держать тяжеленные плащ–палатки, символизирующие штаб командира. Из–за этого напряжение на сцене было настолько настоящее, что ощущалось почти физически. Даже для фашистов тут нашлась режиссёрская находка. Шестеро бездушных немецких солдат с автоматами и истерично захлебывающийся одноглазый офицер, напоминающий одновременно и Гитлера, и Геббельса, наводили первобытный ужас не только на зрителей, но и на самих актёров. И в это время, контрастом, шли сцены из мирной жизни, где Алия Молдагулова рассказывала подруге Вале, что не в силах даже муху убить на скатерти, ведь муха–то живая. И тут же безмятежный эпизод прерывала жуткая хроника блокадного Ленинграда.
Этот спектакль смотрел сам автор пьесы на театральном фестивале. Актёры рассказывали, что Аким Тарази сам не ожидал таких эмоций от спектакля. Когда закрылся занавес, вместо витиеватых речей драматург крепко пожал руку каждому участнику спектакля. Единственное, что он мог проговорить сквозь слёзы, это было: «Спасибо, ребята!». Его руки при этом дрожали от волнения.
1995 ГОД
«Колыбельную для Адама» играли около 10 лет. К 50–летию Победы худсовет постановил восстановить «Колыбельную», но уже несколько в другом прочтении. Новый спектакль решили сделать двуязычным, и занять в нём обе труппы, русскую и казахскую. Увидеть свет эта постановка должна была под новым названием. Теперь этот спектакль назывался «Алия».
Возродить спектакль пригласили Франца Пуховича. Никто из своих режиссёров не осмелился вносить коррективы в столь успешный спектакль, поэтому первоначальная задумка при этом не пострадала. Зато для художника Людмилы СИНИЦЫНОЙ «Алия» открыла новые творческие горизонты. Ей удалось даже договориться с воинской частью, чтобы на сцене стоял настоящий, боевой бронетранспортёр. К сожалению, эта задумка не удалась: громоздкая машина попросту не могла заехать на сцену. Зато к остальным мелочам художник относилась очень щепетильно. Например, в одном из эпизодов в руках фашиста мелькал на минуту солдатский нож. Фотографии именно немецкого клинка тех времен не нашлось, но художник не дала волю фантазии, а логично предположила, что у мародёра мог оказаться румынский клинок. Ведь Румыния тогда воевала на стороне фашистов. Благо образец румынского холодного оружия перед глазами был, и Людмила Синицына потребовала скопировать его до мельчайших деталей, которые из зала и увидеть невозможно.
2005 ГОД
Спектакль «Соловьиная ночь» по пьесе Валентина ЕЖОВА режиссёру был попросту навязан. Вячеслав ВИТТИХ потом признавался, что мечтал поставить нечто из модного тогда постмодернизма. Например, скандальную пьесу Юкио МИСИМЫ «Мой друг Гитлер», где фашисты показаны хоть и злобными, но довольно обаятельными ребятами. Настолько смелую постановку худсовет не позволил, но режиссёр так и не смог отказать себе в удовольствии вставить в спектакль саундтреки из авангардистского Кустурицы. К счастью, большинство актюбинцев в 2005 году «Дом для висельника», откуда были содраны мелодии, посмотреть не успело. Ещё этот спектакль запомнился тем, что актёры из мужской массовки были вынуждены прятать пирсинг, татуировки и пышные шевелюры под слоем окровавленных бинтов. Появлялась массовка лишь на короткое время, и испортить весь спектакль она так и не смогла. Правда, пришлось вычеркнуть из пьесы все слова, где рота именовалась гвардейской, чтобы не позориться лишний раз. Основной сюжет спектакля вращался вокруг немецкой девушки Инги, влюбившейся в советского солдата и ставшей затем жертвой стукача и карьериста из особистов.
Об исторической достоверности спектакля можно сказать лишь то, что гимн СССР исполнялся в версии 1977 года, а плащ–палатки образца 1958 года отвергли за день до премьеры, и то по замечанию одного из пожилых актёров, в прошлом офицера советской армии.
2010 ГОД
Спектакль «Прикосновение» по пьесе Рустама ИБРАГИМБЕКОВА имеет относительное отношение к войне. Режиссёр Асия ФАЙЗУЛЛИНА решила показать любовь к живописи простого солдата. Русский парень из Баку влюбляется в казашку Адалат и весь спектакль пытается обсудить с ней трофейные шедевры живописи, которые ему поручено охранять. В итоге он гибнет из–за любви к искусству, пытаясь с винтовкой Мосина противостоять фашистским автоматчикам, решившим сжечь картины. Батальных сцен в спектакле практически не было. Кроме эпизодически появляющихся гипертрофированных фашистов, разговаривающих, для полноты картины, на чудовищно изуродованном немецком. А вот достоверность режиссёр хоть как–то попыталась соблюсти. Оружием солдата была настоящая винтовка 1943 года, только охолощенная для сцены, а форма фашистов шилась по фотографиям из электронной энциклопедии. Вот только полотна живописи выбирались по настроению. Спектакль «Прикосновение» стал самым коротким по прокату спектаклем на военную тематику. Его показали только дважды.
2015 ГОД
Спектакль «А зори здесь тихие» по книге Бориса ВАСИЛЬЕВА стоит в репертуаре и сейчас. Режиссёра Владимира КУЗИНА изначально поставили в жёсткие условия. Во–первых, на репетиции давалось очень мало времени, во–вторых, спектакль должен был параллельно ставиться и казахской труппой, поэтому реквизит и декорации менять по своему вкусу было нельзя. И самая главная проблема: «Зори» – это всем известный с детства кинофильм. Даже не увидев ни одной сцены из спектакля, публика заранее настраивала себя на то, что актюбинская постановка в разы слабее. Несмотря на это, спектакль вышел вполне достойным. Режиссёр решил расставить совсем другие акценты, сосредоточить внимание на том, чего не было в фильме, а только в книге. Вот только сцена с баней по–прежнему оставалась самой рискованной. Избежать фривольных шуточек от озабоченных школьников так и не удалось.
2016 ГОД
Именно «Зори» должны были отыграть в этом году на сцене театра. Об акции было заявлено даже на сайте акимата. Восстановить спектакль в срок актёры так и не успели. Вместо этого труппа подготовила разовую литературно–музыкальную композицию «Сороковые–роковые», которую отыграли 7 мая. А в День Победы на сцене были актёры казахского театра, со спектаклем «Неожиданная встреча» по пьесе Тахауи АХТАНОВА. Причём специально к торжественной дате труппа срочно восстановила его после трёхлетнего перерыва.
Владислав КОЖУХАРЬ,
Фото Анастасия ЗЮЗИНА
