Лирика по-мужски
| Великолепная школа, светские манеры, безукоризненный внешний вид. И, конечно, голоса – удивительно, какими разными и уникальными могут быть лирические тенора. | ||
 | ||
 | ||
Сергей Семёнов (ф-но) виртуозно поддерживал звёздное трио С.Ткаченко, А.Олмеда и А.Иванова.
| ||
| ||
|
Концерт «Три тенора» в Актобе прошёл под несмолкаемые аплодисменты. Иногда казалось, что исполнителям не дадут довести до конца фразу: хлопали в начале, узнавая мелодию, в середине – в такт пению, ну а в конце… что уж говорить. Обычно в классическом концерте так аплодировать не принято. Только не в этом случае! Трио чувствовало себя на сцене как на «jam session». Один возьмёт высокую ноту, другой – ещё выше. Один тянет её максимально долго, другой – пока у всего зала не перехватит дыхание, и при этом с абсолютной точностью поддерживая ансамбль, и не перебивая друг друга.
Как можно выдержать полуторачасовые выступления на пределе творческих сил, когда вся энергия отдаётся залу – просто удивительно. Нужно иметь по–настоящему мужской характер. Города, концерты, залы сменяются, как в круговороте. До Актобе были Актау и Махачкала, Армавир и Майкопе. На удивленные вопросы: «Вы проехали за 10 дней 9 городов?», улыбаются и отвечают, что нисколько не устали, дороги отличные, встречают превосходно, а какая кухня! Вот только Алехандро Олмеда уже не помнит, что в какой стране, и подчёркивает, что он прилетел из Нью–Йорка специально, чтобы попасть в Казахстан.
После концерта ни тени усталости. Пока не подписали последнюю программку, пока не улыбнулись последней даме, желавшей запечатлеть себя со знаменитостью на фото. «Конечно, я вас жду. Как вас зовут? Людмила? Прекрасно!» – и ещё один автограф подарен благодарной слушательнице.
– Вас не удивляет, что в зале большинство – женщины? – спрашиваю Сергея Ткаченко.
– Но это же прекрасно! – деликатно улыбается певец. – Женщины понимают искусство очень тонко.
– Вам на сцене легче с мужским составом, чем с примадоннами?
– Примадонны очень капризны, это правда. Но артисты все немного индивидуалисты. Публика любит, когда у артиста есть индивидуальность. А гибкость всегда надо проявлять, в театральной жизни без этого никак. Вот в Фонде мы отлично ладим, подбираются такие люди, с которыми легко находить общий язык.
Сергей ТКАЧЕНКО в турне по городам России и Казахстана с Фондом «Таланты мира» отправился впервые. Очень доволен приглашением:
– Много интересного для себя открываю. Заехать в Казахстан, познакомиться с людьми – просто так вряд ли удалось бы. Здесь другая публика. И мы чувствуем, что какая–то миссия у нас присутствует. Конечно, много перенимаешь у мастеров, с которыми выходишь на сцену. Мы хорошо друг друга понимаем, потому что живём одной целью в этой жизни.
– А как давно вы в Германии, как оказались в Дюссельдорфе?
– В Рейнской опере я с 2007 года, пою Рудольфа в «Богеме», оперы Моцарта, в общем все партии высокого лирического тенора. Приехал в Германию после окончания Парижской национальной консерватории. Сам я из Москвы, и первой школой был институт им. Гнесиных.
– Ваша семья вас понимает, ждёт?
– Наши семьи вынуждены нас ждать, потому что мы часто в разъездах, но это необходимая часть жизни. Я больше времени в году провожу вне дома. Моя жена всё понимает, хотя и не имеет отношения к музыке. Два музыканта в одной семье – это слишком.
Антон ИВАНОВ – солист московского театра им. Станиславского и Немировича–Данченко. Театр этот известен смелыми постановками – не в том плане, чтобы эпатировать публику ариями Татьяны Лариной в грандиозной постели, или Кармен в окружении трансвеститов. В этом театре возрождают забытые оперы Прокофьева и Римского–Корсакова, Россини и Вебера. Поэтому было интересно, нравится ли Антону Иванову такой подход к творчеству.
– Ваш характер на сцене кажется ярким и драматическим. А какие партии нравятся в театре?
– Наверное, Каварадосси (главный герой оперы «Тоска» Пуччини). Роль героическая, но и лирическая тоже. Сложный характер и внутренние переживания
– Вам нравится, как сегодняшняя публика принимает классику?
– После 90–х, такого провала творческого, сейчас набирает обороты интерес к опере, к классике. Очень интенсивный процесс. Людей на концертах больше, они хотят слушать, правильно реагируют. Много молодёжи, что радует. Но пока на концертах. Полноценные спектакли идут труднее, потому что сейчас время такое: все боятся классические спектакли ставить – в декорациях, костюмах. Все боятся быть банальными, ищут чего–то. Дай Бог, чтобы возрождались классические традиции, потому что люди хотят красивых костюмов, декораций. Чтобы вышел певец, спел как положено.
– Что вам как артисту даёт эта поездка?
– Творческие находки, однозначно. Общение с залом, с партнерами на сцене, такое совместное подначивание. То, что в обычной опере невозможно. Там всё только в рамках постановки, указаний режиссёра, дирижёра.
– Когда вы успеваете репетировать?
– Мы фактически репетируем на сцене, во время исполнения. Здесь рождаются такие находки, которые в классе невозможны.
Алехандро ОЛМЕДА – центральная фигура трио. Ему уступают это место, поскольку он гость. Он – звезда мировой оперы. Его приглашают петь к испанской королевской чете. В «Метрополитен–опера» в Нью–Йорке он поёт все ведущие партии. Актюбинских женщин он обаял своим заявлением, что раньше любил блондинок, а теперь, глядя в зал, понял, что больше любит брюнеток. И ещё – раздарил им все цветы, полученные на концерте.
– Я очень долго ждал визу, получал её целый месяц, чтобы приехать именно в Казахстан, – заявил Алехандро. – В России я был 14 раз, дал 233 концерта. С Фондом «Таланты мира» побывал в Прибалтике, Израиле. Когда–то Пласидо Доминго заметил мой талант, дал много денег для обучения в Италии у педагога Бруно Поло и сказал: «У тебя будет большое будущее, и будет очень скоро». Сейчас я часто летаю в Японию, Корею, Китай. Так много выступлений, что учеников пока нет, некогда учить.
– А ваши дети не последуют примеру отца?
– Нет, мои дети далеки от музыки. Сыну 17, он учится в университете. Дочь тоже имеет другие интересы.
– Вам нравятся русские народные песни больше, чем арии?
– В песне весь характер народа. Я обожаю русские песни. Это говорить по–русски трудно, а петь – одно удовольствие!
|
