Забыть Пиночета
Пьесу «Забыть Герострата» режиссёры вообще любят привязывать к каким-либо политическим событиям. Сам Григорий ГОРИН написал её в 1972-м под впечатлением от «Пражской весны» 1968-го, когда советские танки вторглись в Прагу. В начале 80-х режиссёры так протестовали против хунты Пиночета. В 90-е Герострата стали ассоциировать с фашиствующими молодчиками, вроде «баркашовцев» и «лимоновцев», которые лезли во власть грязными методами. Кстати, первый вариант актюбинской постановки, который вышел на сцену в 2002-ом, изначально ставился именно о нацизме, вернее, циничности левых радикалов, вроде скинхедов, поэтому акценты противостояния греков и персов на оккупированной территории выстраивались особо.
Иной подтекст старый спектакль обрёл уже после «Норд-оста». Теперь речь шла об экстремизме, разрушающем красоту. А после бесланской трагедии в 2004-ом «Герострат» подавался как память о погибших детях и отчаянный антитеррористический памфлет. Теперь же, после июньских событий в Актобе, «Герострат» обрёл новое звучание. Уж настолько этот шедевр универсален для критики любого режима. От излишне либеральной демократии до авторитарного тоталитаризма.

Мерзавец и подлец должен быть уродцем
В отличие от первой постановки, изменился в первую очередь сам герой. В 2002 году поджигатель храмов в исполнении Валихана КИНЖИБАЕВА был умным, хитрым, обаятельным мерзавцем, тщательно распланировавшим путь к власти. Нынешний же Герострат (Дмитрий БЕЛИЧ) неприятен, жалок, порою неадекватен в неуместном шутовстве. Стратегической многоходовке он предпочитает сиюминутное озарение. Даже Клементину он соблазняет коряво, едва ли не шантажом, первый же Герострат всецело доверял своему мужскому обаянию. При таком раскладе даже природные дефекты дикции Дмитрия (заметная картавость) служили хорошей деталью к образу.
Также постарели и прочие персонажи. Жрица Эрита (Виктория ПЯТОВА) стала истеричной старушкой, когда в первом варианте актриса Ольга МОРОЗОВА создавала образ сексуальной, экзальтированной барышни, Тиссаферн из почти гламурного, моложавого весельчака (Владимир КОРЧУКОВ) превратился в исполнении экс-Герострата Валихана Кинжибаева в уставшего седого старика.

Депрессивная победа добра
Сценография «Герострата» выдержана в тёмных, депрессивных тонах. Горожане тут не похожи на людей. Они почти лишены эмоций, безлики и движутся, как заводные игрушки.
Все герои озлоблены и подавлены. Даже в романтичной любовной линии Герострата и Клементины нет ни любви, ни страсти, ни чувств. Только расчёт, похожий больше на проституцию, чем на женский каприз. Даже благородный архонт Клеон (Владимир ВЕНГЕР) тут совсем не положителен в своём стремлении следовать букве закона, а не справедливости. Ведь не усмири он возмущённую толпу, собравшуюся линчевать богохульника, то не было бы и дальнейшей трагедии в борьбе за власть. В традиционных постановках Клеон почти всегда был идеален.
– Мы находимся в постоянном балансе между силами зла и силами добра. По вашим глазам я вижу, что добро сейчас победило! – обратилась режиссёр спектакля Ольга ПАВЛОВА к зрителям.
Любопытно, что исполнитель главной роли Дмитрий Белич смотрел первую версию спектакля, когда был ещё ребёнком. Он тогда и не догадывался, что через 14 лет сам примерит образ поджигателя храмов.

Папирусы с лайками
Страх после июньских событий в Актобе заметно сказался на концепции спектакля. Если прежде это была довольно лёгкая постановка, в духе «Иисус Христос-Суперзвезда», (кстати, именно оттуда труппа черпала вдохновение), то сейчас спектакль полон боли и трагизма. Аллюзии и намёки уж больно узнаваемы. Например, тиражирование дельцами папирусных мемуаров Герострата. Все мы помним погоню в соцсетях за лайками, и фото, незаконно попавшие в сеть, кучу домыслов вокруг трагедии, или волну народного гнева, потухшую так же стремительно, как и возникшую. Да и сам Герострат – торговец с базара, что тоже наталкивает на ассоциации.
Хотя творческий коллектив русской труппы выдвинул и собственное виденье июньских событий, сильно противоречащее официальной версии КНБ и прокуратуры.

Сильнее воли богов наглость человеческая
Тиссаферн, глава города Эфес, утверждает, что волен нарушать законы, которые сам же подписал, силовик в лице архонта Клеона справляется с экстремистом, только нарушив закон, тюремщик за взятку охотно прислуживает Герострату, духовенство пытается получить новые субсидии от государства, народ, похожий на стадо, которым легко манипулировать, убийство ненужных свидетелей, амбиции влиятельных особ, решивших пропиариться на беде, безвольная власть, делающая всё с оглядкой на столицу.
Трудно судить, насколько версия июньских событий, выдвинутая актёрами и режиссёром, соответствует действительности, но одно известно наверняка: за всю историю русской труппы настолько дерзкого, смелого, бунтарского и остросоциального спектакля ещё не было. Не любили творческие коллективы лезть в политику. Даже фразу из детской сказки для дошколят, что «в королевстве чрезвычайное положение», когда-то приходилось вырезать по решению худсовета.

Ты мне прямо скажи, чё те надо!
Но не все актюбинские зрители готовы разгадывать шарады. Как раз накануне премьеры «Герострата» казахская труппа показывала нашумевший спектакль об исламских радикалах. «Кто стучится в мою дверь» прошёл уже больше сотни раз, но всё равно собирает полные залы. В отличие от премьерной постановки русской труппы, о проблеме тут говорится жёстко, без намёков и эвфемизмов. Тут всё узнаваемо: и женщины в хиджабах, и строгие бородачи, называющие домбру и шашу «харамом», а современную одёжку – происками шайтана. При всей незамысловатости сюжета, действие сильно давит на психику, и уже с самого начала становится не по себе от предчувствия беды и тревожности.
Зритель Аблай НУРМАГАМБЕТОВ нечасто ходит в театр, но на спектакль «Кто стучится в мою дверь?» решил всё-таки выбраться.
– О такой проблеме, как нетрадиционный ислам, лучше говорить напрямую, – считает Аблай. – Так будет понятнее. Всё равно это показывают по телевизору, пишут в газетах и интернете. А намёки и сравнения могут только помешать. Неизвестно, кто как всё поймёт.

vlad.k@evrika.kz

фото Анастасия ЗЮЗИНА