Галым КАЛИАКБАРОВ: «Шутить можно обо всём, но осторожно»
20 июля 2022 года. №27
О смехотерапии, хейте, несмешных шутках, и кто прячется за Аскаром и Отмазханом – в эксклюзивном интервью казахстанского Stand Up-комика Галыма Калиакбарова газете «Эврика».
Галым Калиакбаров – казахстанский стендап-комик, шоумен, победитель StandUp-фестиваля в Санкт-Петербурге-2019. В 2021 году Галым Калиакбаров попал в список самых талантливых казахстанцев, который составил известный российский журналист Юрий ДУДЬ. На днях стендап-комик приехал с выступлением в Актобе, а после концерта мы пообщались.
– У вас перед концертами в Актобе был «разгон». Поясните, что такое «разгон» в стендапе?
– Мы собираемся вместе, со всеми своими идеями, шутками, историями, и начинаем придумывать какую-то тему, то есть её разгонять. Это часто получается очень весело, рождается что-то новое в импровизации. Не всё из этого материала пойдёт на сцену, но нравится сам процесс. И в этот раз мы решили показать нашу «внутреннюю кухню» на сцене.
– Как говорят, сначала шутки надо «обкатать», выступить с ними перед разной публикой...
– У вас перед концертами в Актобе был «разгон». Поясните, что такое «разгон» в стендапе?
– Мы собираемся вместе, со всеми своими идеями, шутками, историями, и начинаем придумывать какую-то тему, то есть её разгонять. Это часто получается очень весело, рождается что-то новое в импровизации. Не всё из этого материала пойдёт на сцену, но нравится сам процесс. И в этот раз мы решили показать нашу «внутреннюю кухню» на сцене.
– Как говорят, сначала шутки надо «обкатать», выступить с ними перед разной публикой...
– Да, у нас всегда есть проверенный материал и уже рабочие шутки, которые всегда «заходят» публике. Первый – может быть не всегда смешным, но иногда он хорошо окрашивается импровизацией. В концертный тур мы везём проверенный материал, который обкатали на 30-50 залах.
– Наверное, комик всегда находится в поиске шуток?
– Это точно. Лечу в самолёте, замечаю какую-то вещь и сразу снимаю на камеру или записываю в заметках, потому что если не записать, то обязательно её забудешь, а вспомнишь уже не в точности. И так миллион заметок.
– Мне кажется, что комик всегда боится быть несмешным и сомневается в своих шутках…
– У опытного комика пропадает такая боязнь. Если зритель не смеётся, это не страшно. Бывает даже, что шутка проверенная, и она точно смешная, но публика не реагирует. Выступаешь 3-5 минут – люди не смеются, а потом можно просто сказать: «Ребята, видимо, дело в вас: шутки-то хорошие, поработайте над собой».
– Ловко вы!
– И дальше переходишь на импровизацию, расслабляешь зал. Иногда бывает, что в помещении жарко или вообще тебя не видно и не слышно. А ты думаешь, что у тебя номер – несмешной. В стендапе всё должно быть сбалансировано: свет, звук, посадка зрителей. Есть такая тенденция: когда люди сидят плотно, они много смеются.
– В Казахстане сегодня можно шутить на любые темы?
– По идее, шутить можно над всем. Запретных тем нет. Другой момент, есть темы, на которые хочется пошутить, но пока не получается. Ты видишь, что люди кивают, но не смеются, и от этого некомфортно.
– Что наше общество пока не принимает?
– Надо быть осторожнее с темами болезней, измен, бытового насилия. В зале могут оказаться люди, которые с этим столкнулись. Для комика важно не просто погрузить зрителя в этот фон и бросить там вместе с его флэшбеками, а взять за руку, показать эту ситуацию, посмеяться над ней – и её таким образом разрушить. Смех – это терапия. Бывает, что шутка жёсткая, люди начинают смеяться, а потом внезапно сами себя останавливают: стесняются или на них давят какие-то нормы. Мол, это плохо, нельзя шутить, но ты видишь, что смех – была их первая реакция. Ты как будто достаёшь внутренние чувства людей, которые они скрывают за маской порядочного человека. Для каждой темы нужно своё время и место. Это как говорить на пресс-конференции о сексе – не комильфо, но наедине, в постели, – нормально. Есть люди, которые просят: «Пожалуйста, можно без матов», а некоторые, наоборот, хотят юмор жёстче.
– Ваши «чиновники»: Аскар Стендапханулы и Отмазхан Наебханов, которые смешно и абсурдно отвечают на острые вопросы журналистов, – уже пошли в народ. Как родились эти образы?
– В «Инстаграме» просто баловался с разными масками, а потом понял, что из этого можно создавать интересные образы. Эти персонажи существуют в реальной жизни. И в жизни они дают ещё более абсурдные ответы, причём на полном серьёзе. Когда я работал предпринимателем, то пересекался с чиновниками (это не высшие чины, а какие-то заместители заместителей) и замечал, как они быстро «переобуваются». Как голограмма – под каким углом ни посмотришь, везде разный.
В 2012 году я должен был вести мероприятие для одного министерства. Сидим за круглым столом, я предложил кое-какие идеи, и один чиновник сказал: «Вот это правильно! Нам нужен такой креатив! Сейчас придёт наш начальник Аскар Газизович (имя изменено), обязательно ему скажите». Заходит Аскар Газизович, я рассказываю ему свою идею, и он мне говорит: «Знаете, нам такое не подойдёт». И сразу же этот заместитель подхватывает: «Вот я тоже ему говорил, что это не подходит!». Я смотрю на него и думаю: «Серьёзно? Ты вот настолько беспринципный человек…». И таких людей много, которые не делают работу, но при этом пытаются прикрыть свою пятую точку. Конечно, не смешно, что они работают в структурах власти и занимают высокие должности. Но я, как стендап-комик, могу их только высмеять.
– Один из последних ваших номеров – про детские площадки советских времён, где всё цвета металлик, с «горками-тёрками» и «качелями-гильотинами». Печально, что и сейчас во многих дворах всё та же палитра.
– У меня была мысль сделать стендап–обзор по регионам, чтобы просто показать, что у нас развиваются только два столичных города, в остальных – жёсткая стагнация. Мы объезжаем с концертами Казахстан и это видим. Где-то даже люди просят привезти распечатанные билеты в кассу. Зачем? Сейчас всё в электронном формате... Для нас такие просьбы странные, а для местных – норма.
– Я видела, как вы восхищались «красотами» Актобе.
– Везде, куда я приезжаю, стараюсь снимать города для архива. У вас вышел на улицу – и сразу наткнулся на фонтаны, которые работают наполовину, потом – сломанные качели, дальше увидел разбитые дороги. Да и в головах наших жителей – отторжение прогресса. Кто мусорит на улицах, ломает урны, разбивает остановки – это же не чиновники!
– Комиков называют зеркалом общества. А может ли комик влиять на общество?
– Актёр Крис Рок хорошо сказал, почему многие люди смотрят стендап: раньше слушали философов, а сейчас о жизни размышляют стендаперы. Комик не влияет, а, скорее, может выражать мнение общества. Каждый сам уже решает, я не люблю, когда кто-то давит своим мнением. Можно условно показать картину и спросить, что она значит, а люди будут сами искать в этом смысл. Вместо того, чтобы указывать, как делать. Я недавно понял, что сам не знаю, как вообще нужно жить.
– Вы рассказываете в своих монологах, что ходите к психологу. Это правда?
– Да. Я обратился к нему после того, как переболел коронавирусом. Болезнь протекала ужасно. У меня было ощущение, что я стою на пороге смерти. В какой-то момент повернулся к жене и сказал, чтобы она записала номера телефонов моих должников, компаний, которые должны мне деньги. Самый пик эпидемии, до скорой мы не дозвонились. Я приехал сделать КТ, мне говорят, что врач, к которой меня направили, сама лежит в реанимации. Там была большая очередь, а пытаться пройти по знакомству, когда у кабинета ждёт столько людей… Я не мог себе такое позволить. Так и ушёл, дома сами себе выписали лекарства, нашли медсестру. Было очень страшно. Ты видишь, сколько вокруг смертей, а потом видишь за окном салют, краски в небе – приехали… Это была кульминация абсурда. Тогда прошла информация, что королева Елизавета запретила салют. И я снял «обращение» к нашим беглым олигархам, что вот вы столько наворовали и не могли там у себя за границей салют, что ли, сделать? А мы – «молодцы»: сделали, несмотря на пандемию.
– Что вы можете сказать по поводу хейта, который обрушился на Нурлана Сабурова после его концертов в США?
– Он изначально высказался, что ему так же, как и всем, страшно, но народ почему-то продолжает муссировать эту тему, наверное, хотели услышать другой ответ. Это ужасно, что страдают мирные люди, и не представляю, как два братских народа будут налаживать отношения. И всё происходящее отражается также и на нас. Я боюсь представить, что бы делал, если бы оказался на месте Нурлана. Он ответил честно.
– Наверное, комик всегда находится в поиске шуток?
– Это точно. Лечу в самолёте, замечаю какую-то вещь и сразу снимаю на камеру или записываю в заметках, потому что если не записать, то обязательно её забудешь, а вспомнишь уже не в точности. И так миллион заметок.
– Мне кажется, что комик всегда боится быть несмешным и сомневается в своих шутках…
– У опытного комика пропадает такая боязнь. Если зритель не смеётся, это не страшно. Бывает даже, что шутка проверенная, и она точно смешная, но публика не реагирует. Выступаешь 3-5 минут – люди не смеются, а потом можно просто сказать: «Ребята, видимо, дело в вас: шутки-то хорошие, поработайте над собой».
– Ловко вы!
– И дальше переходишь на импровизацию, расслабляешь зал. Иногда бывает, что в помещении жарко или вообще тебя не видно и не слышно. А ты думаешь, что у тебя номер – несмешной. В стендапе всё должно быть сбалансировано: свет, звук, посадка зрителей. Есть такая тенденция: когда люди сидят плотно, они много смеются.
– В Казахстане сегодня можно шутить на любые темы?
– По идее, шутить можно над всем. Запретных тем нет. Другой момент, есть темы, на которые хочется пошутить, но пока не получается. Ты видишь, что люди кивают, но не смеются, и от этого некомфортно.
– Что наше общество пока не принимает?
– Надо быть осторожнее с темами болезней, измен, бытового насилия. В зале могут оказаться люди, которые с этим столкнулись. Для комика важно не просто погрузить зрителя в этот фон и бросить там вместе с его флэшбеками, а взять за руку, показать эту ситуацию, посмеяться над ней – и её таким образом разрушить. Смех – это терапия. Бывает, что шутка жёсткая, люди начинают смеяться, а потом внезапно сами себя останавливают: стесняются или на них давят какие-то нормы. Мол, это плохо, нельзя шутить, но ты видишь, что смех – была их первая реакция. Ты как будто достаёшь внутренние чувства людей, которые они скрывают за маской порядочного человека. Для каждой темы нужно своё время и место. Это как говорить на пресс-конференции о сексе – не комильфо, но наедине, в постели, – нормально. Есть люди, которые просят: «Пожалуйста, можно без матов», а некоторые, наоборот, хотят юмор жёстче.
– Ваши «чиновники»: Аскар Стендапханулы и Отмазхан Наебханов, которые смешно и абсурдно отвечают на острые вопросы журналистов, – уже пошли в народ. Как родились эти образы?
– В «Инстаграме» просто баловался с разными масками, а потом понял, что из этого можно создавать интересные образы. Эти персонажи существуют в реальной жизни. И в жизни они дают ещё более абсурдные ответы, причём на полном серьёзе. Когда я работал предпринимателем, то пересекался с чиновниками (это не высшие чины, а какие-то заместители заместителей) и замечал, как они быстро «переобуваются». Как голограмма – под каким углом ни посмотришь, везде разный.
В 2012 году я должен был вести мероприятие для одного министерства. Сидим за круглым столом, я предложил кое-какие идеи, и один чиновник сказал: «Вот это правильно! Нам нужен такой креатив! Сейчас придёт наш начальник Аскар Газизович (имя изменено), обязательно ему скажите». Заходит Аскар Газизович, я рассказываю ему свою идею, и он мне говорит: «Знаете, нам такое не подойдёт». И сразу же этот заместитель подхватывает: «Вот я тоже ему говорил, что это не подходит!». Я смотрю на него и думаю: «Серьёзно? Ты вот настолько беспринципный человек…». И таких людей много, которые не делают работу, но при этом пытаются прикрыть свою пятую точку. Конечно, не смешно, что они работают в структурах власти и занимают высокие должности. Но я, как стендап-комик, могу их только высмеять.
– Один из последних ваших номеров – про детские площадки советских времён, где всё цвета металлик, с «горками-тёрками» и «качелями-гильотинами». Печально, что и сейчас во многих дворах всё та же палитра.
– У меня была мысль сделать стендап–обзор по регионам, чтобы просто показать, что у нас развиваются только два столичных города, в остальных – жёсткая стагнация. Мы объезжаем с концертами Казахстан и это видим. Где-то даже люди просят привезти распечатанные билеты в кассу. Зачем? Сейчас всё в электронном формате... Для нас такие просьбы странные, а для местных – норма.
– Я видела, как вы восхищались «красотами» Актобе.
– Везде, куда я приезжаю, стараюсь снимать города для архива. У вас вышел на улицу – и сразу наткнулся на фонтаны, которые работают наполовину, потом – сломанные качели, дальше увидел разбитые дороги. Да и в головах наших жителей – отторжение прогресса. Кто мусорит на улицах, ломает урны, разбивает остановки – это же не чиновники!
– Комиков называют зеркалом общества. А может ли комик влиять на общество?
– Актёр Крис Рок хорошо сказал, почему многие люди смотрят стендап: раньше слушали философов, а сейчас о жизни размышляют стендаперы. Комик не влияет, а, скорее, может выражать мнение общества. Каждый сам уже решает, я не люблю, когда кто-то давит своим мнением. Можно условно показать картину и спросить, что она значит, а люди будут сами искать в этом смысл. Вместо того, чтобы указывать, как делать. Я недавно понял, что сам не знаю, как вообще нужно жить.
– Вы рассказываете в своих монологах, что ходите к психологу. Это правда?
– Да. Я обратился к нему после того, как переболел коронавирусом. Болезнь протекала ужасно. У меня было ощущение, что я стою на пороге смерти. В какой-то момент повернулся к жене и сказал, чтобы она записала номера телефонов моих должников, компаний, которые должны мне деньги. Самый пик эпидемии, до скорой мы не дозвонились. Я приехал сделать КТ, мне говорят, что врач, к которой меня направили, сама лежит в реанимации. Там была большая очередь, а пытаться пройти по знакомству, когда у кабинета ждёт столько людей… Я не мог себе такое позволить. Так и ушёл, дома сами себе выписали лекарства, нашли медсестру. Было очень страшно. Ты видишь, сколько вокруг смертей, а потом видишь за окном салют, краски в небе – приехали… Это была кульминация абсурда. Тогда прошла информация, что королева Елизавета запретила салют. И я снял «обращение» к нашим беглым олигархам, что вот вы столько наворовали и не могли там у себя за границей салют, что ли, сделать? А мы – «молодцы»: сделали, несмотря на пандемию.
– Что вы можете сказать по поводу хейта, который обрушился на Нурлана Сабурова после его концертов в США?
– Он изначально высказался, что ему так же, как и всем, страшно, но народ почему-то продолжает муссировать эту тему, наверное, хотели услышать другой ответ. Это ужасно, что страдают мирные люди, и не представляю, как два братских народа будут налаживать отношения. И всё происходящее отражается также и на нас. Я боюсь представить, что бы делал, если бы оказался на месте Нурлана. Он ответил честно.
Елена РЫШКИНА,
gazetaevrika@gmail.com
