«Не поверите, но скальпель я держу уверенно»
26 ноября 2014 года. №47
В начале этой недели профессор Жаксылык ДОСКАЛИЕВ вместе с коллегами из республиканского координационного центра по трансплантологии при АО «ННМЦ» на базе актюбинской областной клинической больницы провёл две операции по пересадке донорской почки. Естественно, наша редакция не осталась в стороне от столь уникального события в медицинской жизни области, и мы побеседовали с академиком.
 |  |
 Фото автора |
– Проведены две операции по пересадке почки. Случились ли какие неожиданности, и в чём уникальность?
– Среди всех видов операций по трансплантации органов человека, операции на почках являются самыми доступными, если, конечно, можно так говорить. В советское время у нас в Казахстане в национальном научном центре хирургии имени Сызганова такие операции довольно успешно проводились. Правда, материал брался уже у людей скончавшихся, когда у человека наступала биологическая смерть. Сегодня взгляд на трансплантацию органов несколько поменялся. Мы пересаживаем органы в большинстве случаев от живых людей. Да и в мире такой вид трансплантологии больше находит понимания. Но и «трупные» органы тоже используются.
В Актобе пересадка почек была выполнена от живых доноров, ближайших родственников. Этому предшествовали глубокие исследования по различным параметрам, в том числе и по совместимости тканей. Между прочим, вся процедура проводилась здесь, в вашей клинике. Здесь есть всё необходимое оборудование, а самое главное – есть специалисты, прошедшие всестороннюю, не одного месяца, специализацию и практику в ведущих зарубежных медицинских центрах.
В подборе пар вообще не возникло, каких–либо сложностей как у доноров, так и у реципиентов (людей, получивших от другого человека в данном случае почку).
– Немножко о технике операции. Каким методом она была проведена?
– Самым что ни на есть щадящим, не особо травматичным – лапароскопом. В ходе операции осложнений тоже не возникло. Собственно, клиника обеспечена всем необходимым оборудованием для трансплантологии. К слову, бригада хирургов и медсестёр нашего республиканского координационного центра по трансплантологии какого–либо дискомфорта не чувствовала. Мы работали, как у себя дома. Аналогичные операции в Астане иногда мы проводим и дольше. Здесь мы уложились на час раньше запланированного.
На момент интервью оба пациента чувствуют себя в пределах нормы.
– Жаксылык Акмурзаевич, после болезни вы оперируете восемью пальцами. Ситуация изменилась в сторону улучшения?
– Пока нет, но и ухудшения не наблюдается. Скальпель держу уверенно. Планы в работе большие.
– Определение, несколько режущее слух, но такова, наверное, специфика, насколько в Казахстане используются для трансплантации органы умерших людей?
– Здесь существуют своя статистика и специфика. Из 100 трупов органы для трансплантации пригодны лишь в 30 случаях. В этой категории присутствует высокая инфицированность. В частности, гепатитом «С» и «В», ВИЧ–инфекцией и многими другими. Сложности встречаются в тканевой совместимости органов. Мы в Казахстане, кстати, недалеко ушли от мировой статистики в анализе «трупной трансплантологии». Но присутствует ещё один момент, препятствующий забору органов от умершего человека. Не все родственники после наступления смерти головного мозга пациента соглашаются на подобный благотворительный жест. Они аргументируют тем, что человек ещё дышит, и без его согласия не могут решить данную проблему. Он же, мол, без сознания. А значит, ещё живой.
Хотя в медицинской практике, да и в нашем законодательстве оговаривается этот момент: смерть наступает и признаётся, когда головной мозг перестаёт функционировать, проще говоря, умирает. Сердце, лёгкие, печень, почки и так далее ещё живы, за счёт подключённого аппарата, а мозг – уже нет.
Сегодня в мажилисе парламента Республики Казахстан прошло несколько слушаний и принят ряд поправок к кодексу о здоровье народа в системе здравоохранения. В частности, говорится о том, что каждый человек при жизни имеет право письменно сообщить, могут ли медики после кончины взять его органы для пересадки или нет. Если депутаты примут планируемый закон, то у врачей уже не будет проблем с отбором почек, сердца, печени, селезёнки для трансплантации. По крайней мере, в этическом и юридическом аспектах. Человек при жизни пожелал стать донором после своей кончины, почему мы должны спрашивать разрешение у родственников?
– По–моему, существует подобная практика в Белоруссии?
– Совершенно верно. Но ещё раньше мультиорганный забор применялся в медицине развитых мировых держав. В середине 90–х я обучался трансплантологии в Германии, так у них эта система уже тогда работала много лет. Всё функционировало по–немецки чётко. У врачей на руках всегда есть список будущих доноров.
– Количество людей, которым требуется пересадка органов, как–то отслеживается в Казахстане?
– Естественно! Процедура контролируется из нашего координационного центра. Во всех областях есть медики, контролирующие ситуацию с предполагаемыми реципиентами. Существует так называемый лист ожидания, проще говоря, очередь на операцию. Она совершенно прозрачна для отслеживания как пациентами, так и родственниками. Если в прошлом году по листу ожидания мы прооперировали четверых пациентов, то в этом уже десятерых. То есть органы, которые прошли процедуру забора, совпадали по всем медицинским показателям.
– Сколько в Казахстане людей, ожидающих трансплантацию почки?
– 1.700 человек. В пересадке печени нуждается 1.400. 170 человек ходят с аппаратом искусственного сердца, они тоже ждут своей очереди. Ситуация в человеческом, эмоциональном плане сложная. Местами трагичная. Но мы стараемся помочь всем. Государство такого рода операции полностью финансирует. Но если по каким–либо медицинским показателям невозможно выполнить трансплантацию органов здесь, в Казахстане, то пациента отправляют за рубеж. И тоже за счёт существующей программы.
– Реципиентов, у которых организм заражён гепатитом «С» или «В», вы оперируете?
– Для начала медицина лечит эти заболевания. Противовирусная терапия проходит в местных клиниках. Но если орган уже полностью отмирает и присутствуют стопроцентные показатели к трансплантации, мы её осуществляем. Опять же, согласно листу ожидания.
– У такого пациента донорский орган как долго приживается?
– Всё зависит от совместимости тканей. Если правильно подобран донорский орган и сам человек-реципиент, то, собственно, всё приживается без осложнений. Соответственно проходит медикаментозная терапия.
– Женщины с пересаженным органом могут родить здорового ребёнка?
– Здесь проблем, как правило, не возникает. Недавний пример. В прошлом году мы пересадили печень молодой женщине, а совсем недавно она консультировалась в нашем центре на предмет беременности. Семья решила стать настоящей семьёй! Каких–либо отклонений мы не обнаружили. Добро дали… У вас может возникнуть вопрос о медикаментозной терапии, влияющей на ход беременности. В данном случае, если она проведена правильно и без осложнений, подобных вопросов никогда не возникает. Потребление лекарств пропорционально снижается, когда трансплантируемый орган приобретает материнскую ткань. То есть становится настоящим органом этого человека. По времени процесс занимает месяцев девять. Ну, а сами поддерживающие лекарства никоим образом не влияют на здоровое развитие плода.
– В бытность вашего пребывания министром здравоохранения родилась книга стандартов лечения. Лично вам она сейчас помогает или мешает?
– Я понял подтекст вашего вопроса. Извините, но надо понимать, что казахстанское общество сегодня живёт в условиях рыночных. Мы не в условиях бесплатной медицины Советского Союза находимся. Всё стоит денег. В том числе и здоровье. В мировой практике медицинские услуги, и не только они одни – это бизнес. Надо с этим смириться. Все услуги, медикаменты, весь медицинский комплекс должен быть просчитан. И он на сегодня просчитан. Казахстан не стоит на месте, он интегрируется в мировое экономическое пространство. А в нём, надо заметить, правила совсем иные.
– Суверенному Казахстану чуть более 20 лет. У большинства казахстанцев менталитет–то ещё рождённых в СССР…
– Я вас перебью. Если так рассуждать, мы будет себя тормозить в развитии. Прогресс должен чувствоваться во всех отраслях экономики, в том числе и в социальных аспектах. Я же сказал: медицина – это бизнес во всех развитых странах. Не будут происходить рыночные реформы в нашем цехе – не видать нам здорового казахстанца. Необходимо уже сегодня нашим детям, да и взрослым тоже, прививать и разъяснять, что любая вещь, а медицинская услуга тем более, имеет свою цену.
– Беседуя с вашими коллегами, отмечаешь, что им ситуация видится несколько по–иному. Особенно врачам, проработавшим много лет.
– Не буду отрицать такой факт. Есть врачи, особенно ветераны, которые отторгают реформу. Они же её и нещадно критикуют. Но мы же выше с вами согласились: если остаться при прошлых стандартах – никакого развития в отрасли не произойдёт.
– Ситуация. Больному по существующим стандартам предлагается соответствующее лечение, схема с соответствующим набором лекарств. Замечу, дешёвых лекарств. Но врач с опытом видит, что схема не эффективна. Выходит, что государство экономит на лечении. Естественно, потихоньку, в обход инструкции, больному предлагается совершенно иной набор лекарств, который покупается в аптеке. И подороже. И эта схема лечения срабатывает для больного. Где здесь вы видите развитие?
– На все 100 процентов могу констатировать: это обман пациента. Стандарт лечения расписан не упомянутым вами лечащим врачом, а профессионалами. Людьми, проработавшими не один десяток лет в медицине. А в том, о чём вы рассказали, просматривается лоббирование интересов, (понятное дело не за бесплатно), или фармацевтической компании, или конкретной аптеки. Это обман.
– На ваш взгляд, сколько времени продлится личностная ломка подходов к пониманию реформы в медицинской сфере?
– Вы неправильно сформулировали вопрос. Не ломка! Нет. Давайте говорить –переходный период. Наш медицинский цех ничем не отличается от других сфер экономики. Не бывает так, что одна отрасль переживает кризис или период реформ, а другая благополучно работает. Мы постепенно преобразовываемся. Грамотных людей становится больше.
Думаю, для Казахстана сложные времена не затянутся надолго.
Юрий ТАРАСЕНКО,
