Как шарики - надутые и пустые
2 июля 2014 года. №26
В Актобе прекращает работу областной департамент по защите прав детей. Его функции передают в отделы при управлениях образования. А был ли вообще смысл создавать эти госорганы с немалыми штатами, деятельность которых сводилась к проведению круглых столов и различных акций?
 |  |
| Рис. Игорь КИЙКО |
Не знаю, как вам, но мне показалась интересной история существования одного областного департамента. Госучреждение создавалось 7 лет назад со штатом в 20 человек. При этом цель перед сотрудниками ведомства, казалось, ставилась весьма благородная – защита прав детей. Правда, уже с самого начала складывалось впечатление, что отстаивать эти самые права здесь собираются не конкретными делами, а скорее больше разъяснять, что нужно делать, чтобы детям жилось в стране счастливо. То есть функции ведомства сводились к некой «консультативно–просветительской» деятельности. Хорошее занятие для двух десятков работников, находящихся на бюджетном финансировании!
И это при том, что в тот период существовала острая нехватка кадров в тех же отделах охраны прав детства при управлениях образования, занимающихся не «говорильней», а на которые была возложена реальная ответственность за судьбу несовершеннолетних. Вот лишь неполный перечень их обязанностей: «охрана прав детей на жильё, трудоустройство, организация летнего отдыха сирот, спецобразование больных детей». Не считая участия в судебных процессах по международному усыновлению, которое в тот период активно практиковалось.
В областном отделе по охране прав детства тогда, например, всеми этими функциями занималось всего три сотрудника, а в городском – всю работу выполняли всего четыре человека вместо положенных 22. Но туда очереди из желающих, увы, не выстраивались. Я помню двух женщин предпенсионного возраста – специалистов из городского отдела, которые едва успевали бегать с одного процесса на другой, чтобы защищать права тех же сирот, или вести приём в управлении образования в кабинете, к которому всегда была огромная очередь. И спрос с них был строгий, если что не так. В общем, свою пенсию они заработали честно.
Появление такого департамента, казалось, было весьма кстати. Однако вскоре выяснилось, что в функции двух десятков его работников отнюдь не входит защита прав детей в тех же судах. Да и многое другое не входило. Зато в СМИ из госоргана стали поступать приглашения на участие в круглых столах и акциях, на которых активно обсуждались права детей. В общем, мероприятия, суть которых сводится к принципу: «собрались, поговорили, разошлись».
Тем не менее департамент просуществовал не один год. Правда, дело не обошлось без «потерь». Явно раздутый штат постепенно несколько подсократили. Сначала под сокращение попало пять человек, потом количество штата сократилось ещё вдвое. Да и сам госорган подвергся так называемой реорганизации – вместо департамента он стал лишь управлением.
И вот узнаю на днях, что госорган решили и вовсе упразднить. Как сообщили в самом управлении, семь его сотрудников переводят в структуру областного управления образования. Мол, теперь там будет некий отдел, функции которого ещё до конца не определены.
Не удержалась и зашла на официальный сайт уже бывшего управления. (http://www.balalar–korgau.kz/ru). Надо отдать должное авторам этих формулировок, которые означают многочисленные функции ведомства. Они, на мой взгляд, как воздушные шарики – надутые, цветные, но абсолютно пустые. Чего стоит, например, определение главной миссии ведомства.
«Миссией государственного учреждения является создание условий для гармоничного развития личности ребёнка на основе соблюдения всех законных прав, предусмотренных действующим законодательством Республики Казахстан и Конвенцией о правах ребёнка».
Вам это о чём–то говорит? Оказывается, госорган создавал условия для гармоничного развития ребёнка. Я не пойму, каким образом учреждение такого типа может создать условия для гармоничного развития ребёнка, у которого, например, пьют родители? Да и для любого другого ребёнка? Проведением круглых столов, что ли?
Ещё я не пойму: как может помочь детям ежегодное составление отчётов о положении детей в регионе? Что изменится после этих отчётов? (Одна из функций управления: составление ежегодных региональных отчётов о положении детей в регионе, а также «ведение регионального учёта несовершеннолетних из неблагополучных семей, находящихся в трудной жизненной ситуации, организация профилактической работы»).
Вообщем, работа целого управления сводилась к «координации, предупреждению, профилактике» и проведению «информационно–разъяснительной и просветительской деятельности». То, чем, в принципе, занимаются и те же инспекторы по делам несовершеннолетних, помимо прочих многочисленных обязанностей. Кстати, в той же актюбинской полиции постоянно поднимают вопрос о нехватке штатных единиц в инспекции по делам несовершеннолетних, пишут письма в вышестоящие органы с просьбой увеличить штат инспекторов, потому что приходится работать в максимально напряжённых условиях, учитывая хотя бы рост количества детей из так называемой группы риска. Но почему–то на это бюджетных средств не находится.
И дело не в одном госоргане – таких структур у нас немало. Мне лично абсолютно не жаль, что столько лет были трудоустроены два десятка людей и получали из бюджета зарплаты. Тем более, среди них безусловно есть действительно толковые специалисты, которые не сами придумали такой «устав». Но ведь деньги, которые выделялись на содержание департамента (наверняка же немалые средства), могли пойти на решение реальных проблем детей–сирот и детей, которые действительно нуждаются в помощи. На решение того же жилищного вопроса, пусть нескольких, но конкретных выпускников детского дома.
Складывается впечатление, что функция не только этого, но и многих других государственных и негосударственных организаций сводится к обычной «говорильне». Взять смежную с этой сферу защиты прав женщин. Вроде и кризисные центры имеются, которые финансируются на различные гранты, и открываются различные благотворительные центры, да и ряд госорганов постоянно занят защитой прав слабой половины человечества. А на деле получается, что женщине с дитём, попавшей в безвыходную ситуацию, и податься некуда.
В этом не раз убеждались актюбинские журналисты. Именно к нам, как правило, обращаются люди, и мы, по роду своей деятельности, делимся координатами, куда можно обратиться в таких случаях. Только в этих центрах и учреждениях, как выясняется, отнюдь никого не ждут. Поговорить, проконсультировать – это пожалуйста! А в предоставлении реального крова хотя бы на одну ночь – все отказывают. «Мы вам не приют, всех собирать», – отвечают в некоторых благотворительных центрах.
Алиса МАРИНЕЦ,
