Кокжарская ярмарка близ Уила возникла на 2 года ранее основания самого Уилского военного укрепления. Попытаемся по архивным документам проследить некоторые моменты становления самой крупной ярмарки региона.

«Известия императорского географического общества» сообщают:
«12 марта 1869 года тургайский губернатор доносит генерал-губернатору, что волнения, начавшиеся в Уральской области, перешли и в Тургайскую… Уральский губернатор Верёвкин, убедившись, что мирным путём ввести «Положение» не представляется возможным, просил генерал-губернатора о принятии мер к подавлению волнений военною силою… Первый отряд, в составе двух сотен уральских казаков и роты губернского батальона при двух орудиях, под командою подполковника барона Штемпеля, выступил в степь 6 мая на урочище Казыбек, где предполагалось возвести укрепление».
П.МАЧУЛИН в своём труде «Экспедиция на Эмбу в 1871 году» (Изъ походныхъ записокъ интендантского чиновника»), опубликованном в 1892 году в журнале «Нива», пишет:
«Постройка в 1869 году Уильского укрепления шла очень туго, надо было прежде изготовлять кирпич. Этим преимущественно занимались киргизы из ближайших аулов. Их переселилось к заложенному укреплению до двух сот кибиток; они (как женщины, так и мужчины) нанимались и по урокам, и подённо, от 60 копеек до 1 рубля 20 в сутки, – и очень сожалели, когда прекратилась работа.
…В стороне невысокая насыпь, на которой поставлены четыре орудия; кругом два барака, нет будки для часового, и всё это окопано небольшим рвом без воды, без ворот, и как-то смотрит мирно. Укрепление это не может напугать киргиза, хотя и трусливого от природы как барана, а между тем безопасно и упрочивает наше влияние в степи.
…Гарнизон Уильского укрепления в настоящее время состоит из начальника укрепления, он же и комендант, плац-адъютанта, доктора и смотрителя интендантского склада; 4 орудия при 15 артиллеристах, местной команды из Оренбургского линейного батальона 230 человек, нестроевой 20, уральская сборная сотня из 156 человек, и кроме того часто находится какая-нибудь проходящая команда, потому что в укреплении довольно большой склад: спирту, провианта и фуража, заготовляемого и перевозимого из Оренбурга собственно для степи».

«ПРИВЕТСТВОВАНО БЫЛО ВСЕМИ». Среди исследователей истории российских ярмарок бытует мнение, что Уилская (Кокжарская) ярмарка берёт своё начало от оренбургского Менового двора, который был построен на юго-восточной окраине города на площади в 11 гектаров земли. Спустя сто лет эту ярмарку было решено перенести чуть южнее – в район Уила.
«Форт занимает центральное положение в области и имеет уже две значительные ярмарки, привлекающие массу киргизского народа, – пишет военный историк Василий ПОТТО в 1877 году в «Военном сборнике»». – До учреждения этой ярмарки торговля со степью велась преимущественно путём отправки в киргизские аулы мелких караванов от некоторых торговых фирм городов: Оренбурга, Троицка и Орска. Подобный способ торговли не только уменьшал обоюдные выгоды русских купцов и киргизов, но, в основании, подрывал наш нравственный кредит, так как при отсутствии конкуренции мелкие торгаши, разъезжая по степи, бессовестно эксплуатировали киргизов и успевали спускать им дурные товары за весьма дорогую цену. Через это терялось доверие к русским производителям, и степь, которая могла бы быть богатым рынком для сбыта товаров именно с русских заводов, стала наполняться более добросовестными произведениями среднеазиатской мануфактуры, с которою нам конкурировать было уже не по силам.
Учреждение ярмарки приветствовано было всеми, как одно из самых отрадных явлений в области оренбургских киргизов: она действительно дала возможность кочевникам приобретать все товары не только лучшего качества, но и по более доступной цене, вследствие ярмарочной конкуренции».

«ПЕРВАЯ НЕ УДАЛАСЬ СОВЕРШЕННО». Первая Уилская ярмарка в урочище Кокжар состоялась 150 лет назад в 1867 году и, по свидетельству Василия Потто, «даже не удалась совершенно. По крайней мере, торговые обороты её не превышали ста или ста пятидесяти тысяч, хотя народу съехалось много и товару привезли почти на четверть миллиона. Причиною этому, впрочем, было совершенно неожиданное волнение адаевцев и чумышли-табынцев, – волнение в сущности пустое, но напугавшее купцов, впервые посетивших степь, до того, что многие из них поспешили уехать, не ожидая окончания ярмарки».
Казахстанский писатель Сабит КИНЕЕВ полагает, что первые Уилские ярмарки не удались, потому что их торговые ряды разрушались самими казахами, взбунтовавшимися против «Временного положения», объявлявшего земли, занимаемые казахскими кочевьями, государственными. То есть, кочевники за пользование своей землёй должны были платить Российской империи арендную плату. Неоднократные нападения на место проведения ярмарки побудили колониальные власти искать новое, более безопасное место для их проведения.
Следующий документ – послание уральского военного губернатора Н.Верёвкина оренбургскому генерал-губернатору Н.Крыжановскому: «29 ноября 1869 года… Имею честь доложить Вашему Высокопревосходительству сведения о ходе торговли на осенней Уильской ярмарке, бывшей с 15 сентября по 15 октября сего года на новом уже месте на урочище Баркин…».

«ОЖИДАЕТ БЛЕСТЯЩАЯ БУДУЩНОСТЬ». Необходимо отметить, что Уилская ярмарка проводилась дважды в год: весенняя (15 мая – 15 июня) и осенняя (15 сентября – 15 октября).
«Самые сроки для ярмарки, рассчитаны весьма удачно, так как они совпадают со временем, когда целые массы киргизов прикочёвывают к Уилу: весною – вследствие движения их от зимовок на север, а осенью – при возвращении обратно к зимовкам», – писал Василий Потто.
Наиболее подробное описание первых Уилских ярмарок оставил П.Мачулин, посетивший Уил в 1871 году:
«Торговля во время ярмарок очень оживлена. Самое лучшее и удобное время для торговли с киргизами – весна. На лето большая часть из них откочёвывает в отдалённые степи – и потому им на всё время кочёвки необходимо запастись: одеждой, вещами домашнего обихода и вообще всем, что только нужно киргизу в летнее время. Хотя торговцы из Уральска и Оренбурга и ездят по всей степи, и киргиз едва ли не везде может найти: юфть, китайку, нанку, серпянку и другие нужные ему вещи; но за всё это там на месте он должен заплатить непомерную цену. Киргиз же до тонкости расчётлив.
Напротив на Уильских ярмарках – сильная конкуренция между съезжающимся торговцами из Уральска, Оренбурга, Самары, Казани, Нижнего и даже, говорят, из Москвы, – и благодаря этому киргиз может по сходной цене купить здесь всё, что ему нужно.
Судя по этому, Уильские ярмарки, в особенности весенние, ожидает блестящая будущность; они постепенно развиваются и усиливаются. Постепенность эта всего лучше видна из цифры сбыта разного рода товаров и сбора пошлины за право торговли.
Так, на первой ярмарке 1869 года осенью, несмотря на волнение в степи, товару привезено было на 13.000, продано на 5.195 рублей;
в 1870 году в весеннюю ярмарку привезено было товару на 68.000, продано на 32.410 рублей;
осенью привезено было на 93. 000, продано на 27.717 рублей;
в нынешнем 1871 году, в весеннюю ярмарку привезено было товару уже на 200.000.
Иногородние купцы в весенние ярмарки торгуют более ситцами, серпянкой, чаем, сахаром, юфтью, железными и металлическими изделиями, а в осенние: плохими сукнами, пшеном, мукою, тоже юфтью, и чаем, и сахаром. Вообще осенние цены на все предметы всегда гораздо выше…
Так, бараны продавались от 3 до 7 рублей штука, верблюды от 30 до 80, лошади от 15 до 70, быки от 17 до 40 и коровы от 10 до 30 рублей, всего было пригнано скота до 200.000 голов.
Кроме скота, киргизы в большом количестве привозят на Уильские ярмарки: кошмы войлочные, это главное рукоделие киргиз, отличающееся большою прочностью; необработанные кожи; верблюжью шерсть, также выделываемые из неё широкие тесёмки для кибиток, овечий пух, называемый джибага и употребляемый вместо ваты на разные потребности; войлочные готовые кибитки и не в большом количестве солодковый корень.
Бараны и кожи нарасхват раскупаются иногородними и уральскими торговцами. Адаевские бараны считаются лучшими. Разность в ценах зависит не от породы, а от большей или меньшей питательности кормов. В весенние ярмарки киргизы продают баранов большими партиями, более на наличные деньги, а в осенние по мелочам – и вместе с тем променивают на муку и просо…
Кожи коров, быков и коневьи покупаются на ярмарках прасолами, которые нарочно приезжают для этого весною. Кожи эти назначаются для выделки юфти и сыромяти. На нынешней весенней Уильской ярмарке цены на кожи были очень высоки. Часть кож, по обработке на кожевенных заводах, возвращается обратно в степь на те же ярмарки, где все киргизы волей-неволей, не имея другой обуви, как из кожи, покупают её по необходимости.
В окрестности Уильского укрепления по степи очень много диких уток, гусей и лебедей. Киргизы являются с этою степною дичью в укрепление для продажи и обыкновенно запрашивают непомерную цену, считая деньги на ассигнации. Ежели кто хочет что-нибудь выторговать у киргиза, то всегда надо платить серебром, они охотно берут наше серебро и за него всё отдают за полцены. Утки и лебеди пахнут травой, жёстки, невкусны и даже противны, но гуси довольно хороши».

«ЯРМАРКАМИ ДА БАЗАРАМИ БУДУТ СЫТЫ». По мнению учёного Фердинанда ГЕЛЬМГОЛЬЦА, Уильская ярмарка в казахских степях имела значительное преимущество перед Оренбургом: «В Уиле воздвигаются каменные корпуса с лавками и складами товаров. Всех корпусов строится 18, в каждом – по 9 лавок. Скота в прогоне было втрое больше, чем в Оренбурге, а шерсть и кожа раскупались нарасхват. Степняки охотнее продают свой скот, чем на оренбургском Меновом дворе».
Постепенно Уилская ярмарка стала важным центром торговли Средней Азии, Индии и Ирана с одной стороны и России с Европой – с другой. Среднеазиатские купцы везли вату, хлопок и сладости, из Индии сюда попадали чай и шёлковые ткани.
Видный российский экономист и статистик Александр КАУФМАН в начале XX века побывал на Уиле и так описывает увиденное в статье «В среднеазиатских степях» (из летних впечатлений), опубликованной в журнале «Мир Божий» в 1904 году:
«Вот и Уил – бывшее Уильское укрепление. В центре – небольшая, совсем новая каменная церковка: справа – большой крестьянский посёлок, с правильно расположенными домами, крытыми то тёсом или железом, то соломою, ещё правее – обнесённая валиком старая крепость, где и сейчас стоит небольшая казачья команда. Слева – обширная ярмарочная площадь, а посреди неё – большое каменное здание с помещениями для управления ярмарки и для многочисленного, съезжающегося на ярмарку, начальства.
Мы заезжаем в это здание, и какой-то не то сторож, не то писарь начинает хлопотать о самоваре.
– Удачно прошла ярмарка? – спрашиваем.
– Ничего… Народу больше всех годов съехалось – киргиз тысяч за пятьдесят было, торговцев тоже много. Хохлы в посёлке большие деньги нажили.
– На чём это?
– Как на чём! Они на ярмарке и хлебом торгуют, и яйцами. Народу-то сколько съезжается, а кроме них и взять не у кого… Ну, и брали: за хлеб по восемь да по десять копеек фунт, за десяток яиц по сорока да по пятидесяти копеек. Хорошее им житьё!.. Им бы и хлеба сеять не надо: одними ярмарками да базарами будут сыты…».

«ОСОБАЯ МЕРА ПРИГЛАШЕНИЯ – ПОД КОНВОЕМ». Первая Уильская ярмарка в период правления большевиков открылась в 1920 году. Ей предшествовал так называемый «Первый съезд товарищей адаевцев», на котором уполномоченный Уральского губеркома и ответственный руководитель Уильской ярмарки В.ПЕТРОВ подвёл под ярмарку социалистическую основу.
«Наша ярмарка резко отличается от прежних буржуазных мошеннических ярмарок, на которых был обман, грабёж, нажива хищников полное разорение киргиз, – просвещал с трибуны товарищ Петров. – Теперь же ярмарка, как внешний её вид, так и внутренний, в корне изменён, и сама система социалистической ярмарки походит на товарообмен Советской власти с киргизским народом, а потому мы и называемся «социалистической ярмаркой». Где каждый киргиз сдаст свой скот, шерсть, кожу и другие продукты по твёрдым ценам, установленным декретами Советской власти, а взамен этого в порядке снабжения получит причитающиеся на его семью товары, а именно: мануфактуру, галантерею, чай, сахар, табак, спички, муку или зерно также по твёрдым ценам по установленной норме. Такова система социалистической ярмарки».
Первая «социалистическая ярмарка» начала свою работу 15 июня 1920 года, и её организаторам пришлось признать, что к её работе заранее подготовлено ничего не было. Мало того, сама Советская власть в степи была ещё очень слаба.
«В самом Уиле творилось что-то невероятное, хотя и существовала Советская власть, но она была более похожа на безвластие, – писал в своём докладе в Уральский губернский комитет РКП(б) Петров. – Органы, которые были в Уиле, имели зачаточный вид и весьма далеки от понимания каких-либо государственных заданий. Самое главное препятствие в деятельности уилских органов заключалось в том, что они были подчинены четырём центрам одновременно: Оренбургу, Уральску, Актюбинску и Джамбейте. Ясно, что при таком положении проделать что-либо вообще, не говоря уже о заданиях характера государственного, было чрезвычайно трудно.
В окрестностях Уила также царила полнейшая темнота и непонимание Советской власти, вплоть до преступной вакханалии как-то: самогонка, противосоветская агитация и т.п.
Что касается ярмарки, то с таковой, разумеется, по всей степи носились самые невероятнейшие слухи как то: безвозмездная реквизиция скота у киргиз, невыдача товаров и прочие нелепости, граничащие с контрреволюционной агитацией».
Организаторы ярмарки столкнулись ещё и с тем, что в районе Уила появились всякие уполномоченные и комиссии, занимавшиеся закупом скота. Кочевники, чтобы избежать поставок скота, просто-напросто откочёвывали на лето подальше.
С отсутствием ярмарки её организаторы прибегли к насильственному приводу на неё участников.
«Частью же кочевников, в особенности богатых, на ярмарку не шли и к ним была применена особая мера приглашения – под конвоем, – признаёт В.Петров. – Эту меру пришлось признать не только целесообразной, но и даже необходимой, ибо богатые киргизы не шли на ярмарку лишь потому, что… товары выдавались не на голову скота, а на душу, так что бедняки киргизы должны были получать товары за счёт богатых».
Деятельность ярмарки осложнялась ещё и тем, что «кочевники в текущем году кочевали не совсем нормально, как они кочуют или кочевали раньше». Избегая изъятия скота, казахи кочевали не по устоявшимся маршрутам, а на недалёкие расстояния и разрозненно, и их пути не всегда пролегали через Уил. Действие ярмарки неоднократно продлевалось – до 1 августа, до 17 августа, до 15 сентября.
В целом же власти признали Уилскую ярмарку состоявшейся и констатировали, что она «имеет огромное значение как доказательство правильности нашей политики и торжества государственного аппарата над частным – торговым».

«ДЕРЖАТЬ ВЫЖИДАТЕЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ». Следующий документ – «Доклад об итогах Уильской весенней краевой ярмарки 1926 года».
Согласно ему, первые 10 дней на ярмарке наблюдался слабый оборот, ввиду того, что «Кочевое казахское население издавна привыкло держать выжидательное положение, надеясь на понижение цен на промтовары и повышение – на продукцию своего производства».
К тому же в Уральской губернии функционировали несколько мелких ярмарок, совпавших по времени с краевой ярмаркой. Ещё одной причиной, затормозившей развитие ярмарочного торга, названы мусульманские праздники, до окончания которых кочевники воздерживались от полного участия в ярмарке.
На ярмарке вовсе не пользовалась спросом одежда, а цены на скот всё время оставались высокими.
«С чисто агитационной целью, а также для широкого вовлечения кочевников в ярмарочный торг, ярмарочным комитетом было проведено две байги: 11 июня и 2 июля, которыми привлекли около 7.000 человек кочевников», – говорится в докладе.
В последний раз Уилская ярмарка проводилась в далёком 1937 году. На ней не было уже ни байги, ни казакша курес, ни театра. Товарооборот в тот год составил в 30 раз меньше чем в 1936 году.
Возродили проведение ярмарки лишь в 2008 году. В её современном виде Уилская ярмарка, конечно, утратила своё экономическое значение и проводится, скорее, как этнофестиваль.