Рождённая в 1917-м
1 января она отметила своё 100–летие. Удивительно, но, несмотря на преклонный возраст, бабушка самостоятельно передвигается, до сих пор ходит по гостям, ежедневно меняет туалеты, и, как с улыбкой говорит её невестка Райхан, лишь десять лет назад доверила ей все ключи.
– Ранее мама сама вела хозяйство. Теперь все ключи – от сундука, склада, сарая – у меня! – улыбается келин.
Айынжамал аже родилась под Оренбургом. Спустя 10 месяцев после её рождения произошла Октябрьская революция. Она пережила многих правителей, была свидетельницей эпохальных событий и говорит, что главное её богатство – это дети, внуки и правнуки.
Учиться, учиться и учиться, слова из Корана, стали её жизненным кредо. В советскую школу её, к сожалению, не приняли, зато настоящая гордость долгожительницы – её образованные потомки.
– Мой отец читал намаз, работал имамом, пользовался огромным уважением людей. Я счастлива, что была дочерью такого замечательного человека, – признаётся пенсионерка.
Хусайын мулла, по словам Айынжамал аже, был непревзойдённым знатоком религиозных, юридических и бытовых правил, основанных на Коране. Он один из немногих, которому был присвоен почётный исламский титул хазрат – высококвалифицированный кадр. А кадры, как известно, во все времена решают всё. К тому же, пожалуй, он единственный казах, который два года занимал выборную должность кадийя в Уфимской соборной мечети Башкортостана. Если провести аналогию со светскими правовыми институтами, то кадий – это тот же председатель Верховного Суда, только вершащий правосудие по законам шариата.
Ктому же, прапрадед Хусайына хазрата Шектибай аксакал является обладателем посоха самого Беккета аулие, святого провидца из Младшего жуза.
– Отец научил меня арабской грамоте, Корану, намазу, – говорит бабушка. – К сожалению, из–за того, что я дочь кадийя, меня не приняли в школу. Однако читать и писать на кириллице меня научил дядя.
Что такое быть дочкой шариатского судьи, можно только догадываться. Наверняка кадий – это не просто глубоко религиозный человек, но и фанатик. К тому же, строгий во всём: в словах, делах, на службе, в быту, с роднёй, детьми. Если воспитывает сына, то некой бескомпромиссной личностью, а если дочь – то какое–то безликое существо в чёрном одеянии, которому без разрешения мужа даже из дома нельзя высунуться. К сожалению, начитаешься рассказов о современных радикалах, и почему–то именно такие мысли лезут в голову.
– Что вы, мой отец был очень прогрессивным человеком! Он был очень активным, занимался также общественной работой, – рассказывает аже. – В семье родились три девочки, но две мои младшие сестры умерли в младенчестве, и я росла единственным ребёнком в семье. Папа с меня пылинки сдувал.
Ни разу Хусайын хазрат не упрекнул жену, что она не произвела на свет ребёнка мужского пола. Напротив, он был безумно счастлив, что супруга подарила ему трёх дочерей, и даже в мыслях не было у знатока шариата обзавестись второй, третьей токал...
В детстве, как вспоминает сейчас аже, ей заказывали красивые платья, покупали украшения. Но самой большой страстью девочки была парфюмерия. Кадий всегда пользовался благовониями – по исламским канонам это считается богоугодным делом. Поэтому дочку, которая тоже любила эфирные масла, баловал духами.
– Бабушка и сейчас любит благовония, – рассказывает её племянник Алиби ЛАТЫП. – Она вообще у нас чистоплотная. Каждый день меняет платья, жилетки, платки, в неделю два раза принимает ванну, любит, чтобы в доме всё блестело, и привила любовь к чистоте всем нам.
Игрушки в детстве Айынжамал тоже были, но только не куклы. Их почему–то дочка кадийя не любила, несмотря на то, что «маленькие подружки» степных казашек были изготовлены по всем канонам шариата – на них были платочки.
– Сами казашки никогда не носили ни хиджаб, ни никаб, – говорит Айынжамал Хусайынкызы. – У нас были кимешек, жаулык – их носили в зависимости от возраста. Лично я никогда в жизни не снимала платок. Ни до, ни после революции. И ваххабизма у нас никогда не было!
Да, несмотря на установление Советской власти, не сразу казахская степь зажила по светским законам. Особенно в аулах ещё были крепки мусульманские традиции. Но бабушка не припомнит, чтобы кто–то в её детстве или молодости плохие дела творил под прикрытием ислама. Или чтобы религия воспринималась как некий устрашающий фактор.
Замуж дочка кадийя вышла в 17 лет. Это были голодные трудные годы. К девушке посватался самый завидный жених в ауле – 20–летний Оразгали, который на тот момент учился на курсах трактористов. Сперва он отправил девушке письмо, в котором признался в своих чувствах. Айынжамал нравился юноша, письмо она показала отцу. Для Хусайына хазрата очень важно было мнение дочери. Поэтому, когда в дом шариатского судьи пришли сваты, он дал своё согласие на никях.
С супругом аже прожила долгую счастливую жизнь. Оразгали аксакал умер 24 года назад. От радости, говорит бабушка. В тот день, когда родилась внучка, он отошёл в мир иной.
– С супругом мы родили и воспитали семерых детей. Сейчас от 16 внуков произошли более 20 правнуков и 7 праправнуков. Все мои дети, внуки и правнуки – образованные люди, – с гордостью произносит Айынжамал аже. – Нужно всегда учиться, а иначе как станешь умным, как будешь отличать хорошее от плохого, верное от сомнительного? Нужно любить жизнь, людей, работать, не покладая рук, все трудности встречать с улыбкой, и тогда Бог наградит тебя за все твои усилия.