Саламат БУЛАТОВ начал заниматься SMM (маркетинг в социальных сетях) в 2016 году. Он работал в Алматы, когда, однажды, два года спустя, июльской ночью, решив перейти железнодорожные пути и поймать такси, попал под поезд.

 
«Божьим чудом остался жив»
– Меня доставили в реанимацию, шансов выжить было мизер, – вспоминает Саламат. – На второй день моим родителям сказали, что я умру, и они вызвали муллу, зачитали Коран, стали готовиться к похоронам. Но случилось чудо, и я пришёл в себя, проведя в реанимации 3-4 дня.
Саламату ампутировали руку и обе ноги, а в конце лета операции проводили повторно из-за врачебных ошибок. Из-за длительного восстановления наш герой лишился работы в крупной компании.
– Мой работодатель был известным актёром, продюсером, режиссёром и работал в кинокомпании «Kazteleproduct», – объясняет Саламат Булатов. – Это предприятие не стояло на месте, и задержки в рабочем процессе, вызванные мои отсутствием, им были не нужны, так что ждать моего выздоровления они попросту не могли. Я отнёсся к этому с пониманием. Но руководство мне всячески помогало, и всей командой они сдавали для меня кровь, за что я им очень благодарен. Благодарен я и моим родителям и жене, которые заботились обо мне постоянно.
Парень не унывал и в ноябре устроился на дистанционную работу маркетологом в компанию по организации форумов и тренингов. Сложностей с приёмом туда на фоне ограниченных физических возможностей у Саламата не возникло.
– Их директор Альтаир, узнав о моей проблеме, сам пришёл ко мне домой, чтобы собеседование провести, – рассказывает Саламат. – Ущемлений на работе не было, к тому же SMM – умственная деятельность, при которой требуется только наличие интернета, ноутбука и сотового телефона с хорошим качеством фото и видео. Получал 80.000 тенге в месяц, чего хватало для оплаты жилья, а родители помогали с остальным, хоть и жили в Актобе.
Проработал два месяца, пока в январе у меня не началась процедура реабилитации и получения протезов для ног.

 
«Нужно жить дальше»
Первые протезы нашему герою не подошли: у него начала кровоточить нога, и он упал прямо на примерке. Через неделю прошла ещё одна тщетная попытка примерки.
– Все эти процедуры – болезненны, поэтому вести «Инстаграм»-деятельность, планировать маркетинговую стратегию и прочее стало невозможным, – вспоминает Саламат. – Только на третью неделю я, наконец, получил протез, подошедший под мою культю, но контракт с работодателем уже был расторгнут.
В протезах Саламат освоился довольно быстро и уже в конце января устроился на новую работу, которую он, к тому же, теперь мог посещать, а не работать удалённо.
– Икроножные мышцы и мышцы бёдер у меня хорошо сохранились, так что я мог спокойно ходить, даже без помощи трости, а инвалидной коляской я с тех пор вообще больше не пользуюсь, – вспоминает Саламат. – На новой работе (локальной площадке по торговле мехами российской компании) я проработал до мая, но по зарплате выходило уже 400.000 – 500.000 тенге ежемесячно. Высокий оклад был не случаен, ведь я доказал свою компетентность: например, одним из моих заданий было раскрутить продажи площадки так, чтобы за последние два выходных дня зимы реализовалась вся оставшаяся продукция. На раскрутку мне выделили 10.000.000 тенге. Я справился, и бонусом мне выплатили 1.000.000 тенге. Работа была сезонная, так что вскоре контракт истёк.
В те же месяцы иссякло и терпение в браке Саламата: он развёлся с женой, потому что больше не мог её обременять.

 
«Извини, парень, ты нам не подходишь»
В мае Саламат вернулся в Актобе, так как ему сложно было жить в чужом городе без поддержки.
Местные работодатели (торговые площадки, организаторы мероприятий и прочие) не горели желанием брать к себе человека с инвалидностью, ссылаясь на его невозможность выдерживать полный рабочий график. Их не волновал даже солидный маркетинговый опыт парня.
– Я жил с родителями и первое время ходил на собеседования, невзирая на сложности в передвижении, искал вакансии через интернет, – вспоминает Саламат. – Но потом стал заранее говорить о своих особенностях и ждал звонка, чтобы услышать, что в моих услугах не нуждаются, и я могу не приходить. Такие разговоры я заканчивал фразой «Ну, о’кей» и продолжал искать дальше. Так где-то раз 20 меня отшили, пока в сентябре меня не взял к себе на работу маркетологом старый друг по имени Талгат (владелец цветочного магазина) с зарплатой где-то 60.000 тенге. Параллельно я работал на полставки в медакадемии специалистом по делам молодёжи и, в общем, в месяц 150.000 тенге зарабатывал.
Когда началась пандемия, многие перешли на дистанционную работу, и резко возник спрос на онлайн-маркетинг. Я на тот момент ушёл из цветочного и, уже как матёрый специалист, получил хорошее предложение по работе, а одновременно с этим вёл самостоятельные проекты. В общем, до полумиллиона тенге в месяц стал получать. А потом ещё успел поработать маркетологом и на заводе. И осенью 2020 ушёл из сферы маркетинга, потому что решил начать что-то новое.

«Поменялись взгляды, но не жизнь»
– Проблем на фоне моей инвалидности у работодателей не было, – отмечает Саламат Булатов. – Единственной сложностью были съёмки рекламных роликов, где я выступал, так скажем, сценаристом-продюсером. В поисках локаций и актёров, стремясь преобразовать всё в целостный проект, мне приходилось много разъезжать на автобусах и такси. Ноги в протезах быстро уставали, чесались, и приходилось по несколько раз в день сидеть 20 минут в уборных, просто массируя их.
Особого отношения к себе в Актобе никогда не замечал. Актюбинцы к инвалидности гораздо проще относятся, чем алматинцы. Там, например, во время прогулок на коляске с женой дети могли подбегать и вопросы задавать, а потом ещё и родителей своих подключать к этому делу, ажиотаж поднимать. Когда возле какого-нибудь здания я сидел на коляске, то прохожие могли мелочь кидать, как будто я нищий какой-то. В Актобе же ко мне всегда как к равному относились.
Во время работы в медакадемии наш герой начал дружить с девушкой по имени Ольга, которая работала там психологом. Она обращалась к Саламату с вопросами по рекламе своего аниматорского бизнеса. Помогая её делу в продвижении, маркетолог стал чаще видеться с Ольгой, а через два месяца она предложила Саламату стать её парнем, и он согласился. Сейчас они живут вместе. Когда наш герой забросил маркетинг, он стал совладельцем её аниматорской фирмы, так там и работает: пишет программы, подбирает персонал.
– Жизнь не особо поменялась после трагедии, – считает Саламат. – Да, появились какие-то физические ограничения, но в целом я не могу сказать, что моё бытие кардинально поменялось. Скорее, поменялись взгляды на жизнь и люди, которые в ней присутствуют. Те, с кем я общался до попадания под поезд, из моей жизни благополучно исчезли. Им на замену пришли те, кому я действительно нужен. Это, например, мои родители, девушка и друзья, которые не сюсюкают со мной, а подталкивают идти вперёд. И также я сам теперь помогаю людям с ограниченными физическими возможностями социализироваться в жизни, преподавая им курсы SMM в центре социальной поддержки.

gazetaevrika@gmail.com