Привлечь работодателя к уголовной ответственности за смерть работника на производстве можно, только если работодатель сам этого захочет. 

«СКАЖИ, ЧТО ОН ДОМА…». 
Электрик-монтажник Дмитрий МОШКОВ работал на объекте в городе Эмба, в 200 километрах от Актобе. Вечером 9 декабря его супруга Эмилия позвонила мужу. Телефон был отключен.
– Такого не было, чтобы муж не отвечал на звонок. Если был занят, то обязательно перезванивал, – говорит Эмилия.
После безуспешных попыток дозвониться к супругу, уже предчувствуя неладное, Эмилия, написала смс-ку начальнику мужа Павлу СОРОКИНУ и спросила, всё ли в порядке с Дмитрием.
«Я не знаю, его нет на объекте», – коротко ответил Сорокин.
А утром 10 декабря Сорокин позвонил Эмилии и произнёс странную фразу: «Скажи, что он дома…».
– Я поняла, что произошло что-то страшное, – рассказывает Эмилия.
Через время, в этот же день, Сорокин позвонил отцу Эмилии и рассказал, что тело его зятя нашли под вышкой, на которой он работал. Дмитрий был мёртв.
– 11 декабря меня в Эмбу вызвал следователь, – вспоминает Эмилия. – Он рассказал, что тело Дмитрия нашли утром 10-го декабря под электровышкой, на которой он работал. Он работал на этом объекте. Судмедэксперты дали заключение, что смерть наступила от ушиба сердца при падении, была сломана рука, отмечены переломы костей лица. 

НАЧАЛЬСТВО ПРИКАЗАЛО НЕ БОЛТАТЬ. После похорон Эмилия стала узнавать, что стало причиной гибели её мужа.
– Полицейские вели следствие спустя рукава, – рассказывает супруга погибшего Дмитрия Мошкова. – Только после моих жалоб, которые я написала на следователя, он дал мне протокол осмотра места происшествия и постановление о назначении судмедэкспертизы. С результатами экспертизы следователь знакомить меня отказался. Я имела права на получение этих документов с самого начала дела, но следователь мне отказывал, ссылаясь, что начальство ему не разрешает. Я стала требовать остальные документы, но следователь неизменно мне отвечал: начальство давать не велело. Мне пришлось написать жалобу в областной департамент полиции. Только после этого меня ознакомили с результатами судмедэкспертизы. Чтобы получить то, на что я имею право по закону, мне приходилось писать жалобы, только тогда дело двигалось.
По её словам, тело погибшего мужа нашли утром 10 декабря, а привезли его в морг из Эмбы в Кандыагаш только к вечеру (расстояние между Эмбой и Кандыагашем – полтора часа езды). Из-за этого медики не смогли установить точную дату смерти Дмитрия Мошкова. 

ВО ВСЁМ ВИНОВАТ МОРАТОРИЙ? Следователь допросил только тех, кто нашёл тело Дмитрия. Больше никого он опрашивать не стал. Эмилия сама разыскала и переговорила с теми, кто общался с её мужем незадолго до его гибели. Было очевидно, что смерть Дмитрия Мошкова надо квалифицировать по 156 статье УК РК «Нарушение правил охраны труда». Но полиция не смогла этого сделать. У Дмитрия Мошкова не было трудового договора с Павлом Сорокиным. Именно последний взял подряд на строительство объекта.
Полиция сказала вдове, что дальше должно действовать через управление по инспекции труда по Актюбинской области. Эмилия связалась с инспекцией, там ей сказали, что вызвали Сорокина к себе для того, чтобы он написал им извещение о происшествии. Оказывается, сами инспекторы приехать и начать проверку не могут. Причина – мораторий президента на проверку малого и среднего бизнеса. Сорокин приехал в инспекцию только через 8 дней.
– Без извещения, которое должен Сорокин написать, никакую проверку никто не откроет! А если бы Сорокин через полгода только пришёл? – недоумевает Эмилия.
После этого вдова Дмитрия начала бегать за инспектором, чтобы узнать, будет ли проверка. В разговоре с Эмилией 29 января инспектор сказал женщине, что извещение от Сорокина есть, но начать проверку всё же нельзя. Инспектор ждал результатов судмедэкспертизы. Её в инспекцию должен привезти тоже работодатель.
– Я знаю, что результатов судмедэкспертизы у Сорокина нет. Я сказала об этом инспектору, в ответ он мне сказал: «Мы вам позвоним». И снова тишина, – говорит Эмилия.
Когда она опять позвонила, чтобы узнать, как продвигается дело, ей сказали, что материалы передали другому инспектору. Из последней беседы с ним Эмилия узнала, что инспекция по труду не может начать расследование, так как… ждёт от Павла Сорокина список его представителей, которые будут представлять работодателя в этой комиссии. Эмилия хватается за голову: слёз у неё уже не осталось, только боль и чувство беспомощной обиды.

МЁРТВОГО ДЕЛАЮТ ВИНОВАТЫМ. Эмилия хочет только одного: добиться наказания того, по чьей вине погиб её муж.
– Так как в тот момент мой муж был на работе, работодатель должен нести за него ответственность. Трудового договора у моего мужа не было. Всё обставляют так, будто Дмитрий сам вдруг полез на вышку и упал. Это огромное горе для меня и 5-летнего сына, который остался без отца. Чиновники и полиция на словах мне сочувствуют. А на деле, получается, что сочувствие у них к работодателю моего супруга, – не скрывает слёз Эмилия.

ПОЛОЖИЛИ УМИРАТЬ. Подобная история и у Анар АБИТОВОЙ. В прошлом году, 29 сентября её отец, водитель «КамАЗа» Жумабек АБИТОВ умер на работе, перед тем как ехать в рейс. Мужчине стало плохо после того, как он сел за руль.
– Мне 30-го сентября позвонила бухгалтер с работы отца и сказала: «У твоего отца проблемы, приезжай на работу». А потом перезвонила через 5 минут и сказала, что папа умер. Приехав к нему в автобазу, я нашла тело отца в так называемой комнате отдыха, на самом деле это какая-то биндюжка была. Мне сразу сказали, что мой папа 29-го должен ехать в рейс, но он был пьяным, его сняли с рейса и отнесли в комнату отдыха. И оставили там спать, а утром следующего дня нашли мёртвым, – рассказывает Анара.
Судмедэкспертиза позже установит, что алкоголя в крови умершего не было, у него случился инсульт. Если бы водителю сразу вызвали скорую, его можно было бы спасти.
По закону, на подобных предприятиях должен быть медработник. Он обязан делать предрейсовый осмотр водителям. Но в автобазе, на которой работал Жумабек Абитов, этого не было. Если бы всё происходило, как положено по закону, то медработник, увидев признаки инсульта, сразу бы вызвал скорую. Вместо этого человека просто отнесли в бытовку, где на следующее утро тело обнаружил охранник.
– Я просила изъять видео с видеокамер, которые есть на территории автобазы. Но пока прокуратура рассматривала наше заявление об этом, записи стёрли. Только после наших писем министру внутренних дел полицейские возбудили дело за нарушение правил охраны труда, – рассказывает Анара.
Дело по этой статье затем прекратили, так как врачам не удалось точно установить время смерти водителя Абитова. Полиция и управление по инспекции труда решили, что смерть водителя «не связана с воздействием производственных факторов». 

«ВЫ ЖЕ ПРОСТИЛИ РАБОТОДАТЕЛЯ!». – Моего отца можно было спасти. А его просто бросили умирать в бытовку, и за это, получается, никто теперь не ответит. Когда я однажды пришла к следователю, он раздражённо мне сказал: «Что вы хотите, вы же простили работодателя!». Но мы никого не прощали! Закрывая дело, следователь сделал упор на показания работников, которые были в тот день на базе. Те в один голос твердили, что водитель был пьян, и поэтому его сняли с рейса. А результаты судмедэкспертизы о том, что в его крови нет алкоголя, следователю показались несущественными, – не сдерживая эмоций, говорит Анара Абитова.
Инспекция по труду, которая проверила автопредприятие, обнаружила там нарушения в части выплаты заработной платы. Также инспекторы выявили нарушения в том, что не было предрейсового осмотра и даже медработника. Они, конечно, предписание об устранении выявленных нарушений работодателю направили. Но проверить, устранил ли работодатель их или нет, инспектор не может. Причина – всё тот же мораторий на проверку малого и среднего бизнеса.
Что делать дальше, Анара не знает. Она продолжать добиваться справедливости. Только вот веры в то, что это произойдёт, у неё осталось мало.

evrika@evrika.kz

Фото автора