Тело государственной важности
Актюбинская конференция больше напоминала PR–компанию по популяризации трупного донорства среди казахстанцев, чем съезд светил медицины. Спикеры старались избегать профессиональных терминов, а их речи иллюстрировались историями больных, которые после пересадки органов могли не только наслаждаться жизнью, но и стремиться к новым победам. Например, довольно красочно врачи рассказали о казахстанской сборной, которая участвовала в специальной олимпиаде для людей с трансплантированными органами. Кроме того, альтернативы трупному донорству пока нет. Даже почки и лёгкие некоторым больным необходимы парные, то есть от одного донора. Если печень от живого человека ещё можно пересадить частично, то когда речь идёт о сердце, без трупного донорства тут не обойтись.
Пока донором можно стать добровольно, ещё при жизни. После письменного обращения медики внесут имя альтруиста в специальную базу, а о решении человека сообщат его родственникам. Если имени человека нет в базе, в случае его смерти решать вопрос о донорстве придётся родным покойного. О нежелании делиться органами медики тоже обязаны сообщить родным. Выразить своё согласие или, наоборот, несогласие, каждый гражданин Казахстана может на сайте электронного правительства.
Не мыслю, следовательно, не существую
Органы идут на пересадку только после смерти головного мозга. На семинаре медикам ещё раз пояснили, как определить, что мозг уже умер. Это оценивается преимущественно визуально, то есть без аппаратуры. После нехитрых манипуляций врач убеждается, что некоторые рефлексы отсутствуют. После этой процедуры за жизнь больного медики уже не борются, потому что нет смысла. Жизнеспособность органов гораздо важнее. Специальный аппарат начинает снабжать органы кислородом, то есть дышит вместо тела, огромные дозы лекарств заставляют сердце биться.
В специальном контейнере сердце может пробыть до суток. За это время его нужно успеть доставить в Астану. Операции по пересадке сердца делают только там. К слову, операция по трансплантации стоит очень дорого. Только контейнер оценивается в 5 миллионов тенге, причём использовать его повторно нельзя.
Всяко–разно, это не заразно
Сейчас в Актюбинской области очереди на пересадку ждут около 200 человек. 137 нуждается в почках, 37–и нужна операция на печени, четверо ждут пересадку сердца, и один человек остро нуждается в трансплантации лёгких. В этом году по всем параметрам подошли только три потенциальных донора. У них была зафиксирована смерть головного мозга, но органы оказались здоровы. Тем не менее, родственники лишь одного из погибших дали добро на трансплантацию.
Дефицит органов для пересадки настолько остро чувствуется, что светила казахстанской медицины требуют изымать даже заражённые сердца и почки. Например, от людей, при жизни болевших сифилисом или туберкулёзом. Правда, пересаживать их будут только тем, кто и так страдает от этих недугов, а перед пересадкой органы «почистят», насколько это возможно. Сейчас изъятие заражённых органов запрещено законом, но в новом проекте «Кодекса о здоровье» медики продвигают и эти поправки.
Мамой Гиппократа клянусь!
Такая сфера медицины, как трансплантология, нередко становится криминализированной. Причём грешат этим не только страны третьего мира, но и развитые государства с сильной правовой системой. Чаще всего используется схема, где потенциального небогатого донора лечат лишь формально и реанимировать не спешат. Ведь где–то есть более щедрый пациент, готовый отдать за органы целое состояние. Доказать бездействие врачей сложно даже группе экспертов. У нас же, как показывает практика, безнаказанными остаются даже медики, допустившие грубейшую врачебную ошибку. Любые аргументы родственников разбиваются о фразу: «Вы не можете судить, потому что у вас нет медицинского образования». Например, в Актобе летом этого года, родители мальчика, умершего от онкологического заболевания, упрекнули врачей, что те не пытались облегчить муки малыша морфинами, а давали ему… жаропонижающие. Ответ облздрава был лаконичным: «Так прописано в инструкции».
В этот раз почётный директор республиканского центра по координации трансплантации и высокотехнологичных медицинских услуг Жаксылык ДОСКАЛИЕВ тоже вспомнил клятву Гиппократа. На вопрос, не будет ли у врача искушения, за соответствующую мзду ускорить процесс трансплантации, доктор медицинских наук ответил:
– Такой вопрос может задать человек, который никогда не был ни врачом, ни медработником. Даже когда животное страдает и умирает, мы смотрим на это с сожалением. Какое может быть искушение? Врач, который лечит пациента, даже не знает, кому эти органы придут. Даже те люди, которым пересадили органы от какого–то человека, не знают об этом. И закон запрещает медработникам разглашать эту информацию.
Другими словами, остаётся надеяться лишь на совесть врача
Чартер в рай
В проекте «Кодекса о здоровье» не говорится и о происхождении донорских органов. Другими словами, для врачей нет разницы, попал ли донор в больницу из–за собственной неосторожности или ему «помогли», стукнув по черепушке так, чтобы тело успело доехать до морга в товарном виде. Но казахстанцев волнует не это.
Как показывает статистика, категорически против пересадки органов выступают преимущественно глубоко религиозные люди. Их 80 % из числа уже написавших отказ. И у мусульман, и у христиан есть поверье, что на том свете человек должен предстать перед Богом в том виде, в котором и появился на свет. Из всех представителей конфессий Актобе на семинар приехал только заместитель имама Актюбинской области Кайрат ДАРМЕНОВ.
– Грехом является только продажа органов, – пояснил священник. – А добровольную передачу органов после смерти Коран одобряет. Ведь это значит, что, завещая свои органы кому–то, человек сделал благое дело, спас жизни. За такое он попадёт в рай.